На землях рассвета
Шрифт:
Майор потянулся к селектору. Найко вдруг понял, что его жизнь закончилась, - его прямо вот сейчас отведут в камеру, где несколько давно потерявших человеческий облик выродков зверски изобьют его, потом сорвут одежду и дружно изнасилуют. А потом... ему станет просто нельзя жить, и он будет искать только возможности...
Найко сам не знал, что с ним происходит. Его сознание тонуло в бездне паники, и он с удивлением услышал собственный голос:
– У меня всё же есть здесь друг. И он ждет моего приезда.
Майор хмыкнул, но
– Кто?
Найко уже успокоился, и вторая его фраза прозвучала не без злорадства:
– Охэйо. Хеннат Охэйо анта Хилайа, третий принц Дома Хилайа.
– А он об этом знает?
– Позвони ему. Просто позвони и спроси.
Майор злобно сплюнул, - как показалось Найко, от разочарования.
– Черт с тобой. Убирайся, - он все же протянул руку к селектору, и юноша замер. Блеф его выглядел очень даже глупо, и он сам хорошо это знал. Но майор сказал:
– Петре, зайди ко мне. Убери отсюда этого сопляка. Нет, не в камеру! Выкинь его к черту с моего вокзала! Почему? А потому!
– он хлопнул рукой по столу, и со злостью уставился на Найко.
Легкость одержанной победы вскружила парню голову. Он подошел к столу, и, нагло глядя на майора, забрал свой паспорт.
– Мне нужны мои деньги, - сказал он.
Майор со злостью швырнул на стол бумажку в пятьдесят кун.
– Этого тебе за глаза хватит, чтобы доехать. Убирайся!
У Найко хватило ума не настаивать. Он понимал, что в противном случае жадность майора превзойдет его трусость, и тогда тот может и задуматься, что, раз Охэйо ничего не знает о его приезде...
К счастью, именно в этот миг дверь распахнулась. Мрачный здоровенный сержант молча схватил Найко под руку и поволок из кабинета. Уже в коридоре тот попробовал вырваться, но сержант сделал с его плечом что-то такое, что Найко взвыл от боли. К его счастью, конвоир вовсе не горел служебным рвением: едва доведя юношу до выхода в зал, он отпустил его, и скрылся, так ничего и не сказав.
Найко пулей вылетел наружу - и замер, увидев мрачную привокзальную площадь. Фонари и тут почему-то не горели, и суета огромного множества народа под рельефными свинцовыми тучами казалась ему теперь неестественной и странно тревожной. Здесь явно шел какой-то праздник: сразу в нескольких местах он заметил возвышавшиеся над толпой сцены, где выступали артисты, как ему показалось, пьяные. Во всяком случае, выглядело всё это страшновато и совершенно непонятно для него.
С большим трудом он протолкался к остановкам автобусов, где замер, изучая громадное расписание. Как ни странно, он запомнил, на каком именно автобусе они ехали к Малау, западной резиденции Дома Хилайа. Было, конечно, довольно глупо считать, что номера и маршруты с тех пор остались прежними - и что Охэйо сейчас именно там, - но выбора, увы, не оставалось.
Найко вздохнул. Ему вовсе не нравилось здесь. Дрожа после пережитого, он каждый миг опасался подвоха. Когда какой-то гит - крепкий, симпатичный мужчина лет тридцати - решил вдруг заговорить с ним, он едва не заорал на него. Потом, опомнившись, постарался ответить
– Полагаю, вы встречали друга, который так и не приехал, - так же вежливо сказал мужчина. Голос у него был мягкий, располагающий, но Найко это не тронуло: сейчас все гиты казались ему ворами и бандитами.
Он помотал головой, понимая, что это не так. В конце концов, отмалчиваться, когда тебе задали вопрос, было уже не просто невежливо, - это было оскорбление спросившего, всего на ступеньку отстоявшее от плевка в лицо.
– Нет. Я сам только что приехал, - ему вовсе не хотелось говорить это, но что он ещё мог сказать?
Мужчина внимательно осмотрел его - с ног до головы.
– Похоже, у вас украли все вещи, ведь правда?
– Он ещё раз посмотрел на Найко.
– Возможно, и деньги. Это очень неприятно. Меня зовут Фаррис. Если угодно, вы можете переночевать у меня.
– Нет. Я сейчас... поеду к другу. Мне не нужна ваша помощь. Спасибо, - мягкий, обволакивающий голос заставил его стыдиться даже непроизнесенной лжи, и Найко вновь помотал головой, не понимая, что это на него нашло.
– Откуда вы знаете, дома ли ваш друг?
– спросил Фаррис.
– Вечером мы, гиты, веселимся. У него есть телефон? У меня тоже. Вы можете позвонить от меня.
– Он не гит. Он ойрат. Ультра, - ответил Найко с совершенно бессмысленным злорадством. Но Фаррис не смутился.
– В таком случае сомневаюсь, что он составит вам приятную компанию в прогулках по городу. Ультра не пользуются здесь популярностью, - это была не угроза и не насмешка. Просто констатация очевидного факта.
– Здесь есть масса интересных мест, о которых они просто не знают. И даже если знают, не могут туда пойти. Я прошу... нет, я настоятельно приглашаю вас поехать ко мне.
Найко начал злиться. Конечно же, он знал, что гиты очень гостеприимны. Если бы его не ограбили сразу по приезде, - и не попытались потом продать в рабство, - он с готовностью принял бы приглашение Фарриса, просто чтобы обеспечить себе какую-то базу на время поисков. Но сейчас эта медовая настойчивость показалась ему очень даже подозрительной.
– Не думаю, что мой друг одобрит это. Он - Хеннат Охэйо анта Хилайа. Я должен быть у него сегодня вечером. Это не подлежит обсуждению. Я не могу принять ваше приглашение. Извините, - Найко понимал, что говорит, словно придворный из плохого фильма, и густо покраснел. Фаррис вновь окинул его взглядом - с ног до головы - только теперь насмешливым.
– Вам не стоит бояться меня, сударь. Поверьте, я не хочу причинить вам вреда. Скорее напротив. Что вы скажете, если я признаюсь, что хочу с вами переспать?
Найко беззвучно раскрыл рот, словно рыба. Теперь-то он понимал всё, - но это, увы, ничем не могло ему помочь. Он очень хотел просто послать Фарриса куда-нибудь подальше, - но он не привык оскорблять незнакомых людей. К тому же, теперь он боялся привлекать внимание: недавний опыт на вокзале оказался очень убедительным. Так и не ответив ничего, он глупо покраснел, словно мальчик. Фаррис засмеялся и потрепал его по плечу.