Набат-3

Гера Александр Иванович

— Масуда-сан, насмешливо возразил Гримм, — под этим понятием иностранцы числят всех без исключения бывших и нынешних марксистов. Да, в России блок Зю­ганова хотел бы захватить власть, но о том, что это будет возврат к прежним порядкам, и речи быть не может. Быв­шие секретари обкомов и райкомов сплошь и рядом стали коммерсантами, наш русский собеседник был секретарем комитета комсомола — ну и что? Кто пожелает отдать свои накопления ради химеры?

— Никто, согласен. Тогда зачем вам понадобилось пе­реводить его миллиардов долларов в Россию?

— На этот вопрос отвечу

я, — привлек к себе внима­ние израильтянин. — Деньги нужны, и много денег, что­бы привести в нормальное состояние марксиствующую чернь, и новорусскую мафию, и одсмократившихся бол­тунов, и национал-патриотическую молодежь. В осталь­ном вхождение в капиталистическое государство продол­жится. Мы поладим, Масуда-сан.

— И все же гарантии нужны, - - стоял на своем янонеп.

— Гарантий просит и семья президента, — вставил Шу- бас.
– Слишком много желающих потребовать от нее по­крытия убытков. Народ жаждет крови.

— Вы всем обязаны этой семье, а теперь намереваетесь откусить вскормившую руку? — возмутился японец. — Это уже почерк, каким будут написаны законы вашего нового государства. Оно не будет капиталистическим, оно останет­ся бандитским. Господин Бразовский перечислил, кто именно мешает вам жить в вашем новом государстве после Ельцина. Именно так начинался фашизм. Сначала была подчинена интересам наци промышленность, потом разыгрался апне- гит на чужое добро. Капиталистическим фашизм никогда не был, ваше сознание даже нацистским не станет, а вульгарно, бандитским, и нам совсем не безразлично, кто станет сосе­дом Японии. Добра от вас ждат ь нечего, из двух зол выбира­ют меньшее, поэтому я ставлю на вашего солдафона. Этот прям, как штык, и прост, как таблица умножения. Он честен той же честностью, какая свойственна людям неизвращен­ным. У нас побывал генерал Судских, прояснит ситуацию, и я верю именно ему.

— Наш пострел везде поспел, — сделал гримасу ры­жий Шубас.

— Ошибаетесь, Масуда-сан. Судских двояко относит­ся к Лебедю и не доверяет ему полностью. Он помогает ему как i– убернатору, но в президентах его не видит.

— Как не видит? Вы можете охаивать обоих, но оба поставили на возрождение Сибири, и я ставлю на это. Из вас, глубоко увязших в российском бизнесе, никто пока полушки не дал на возрождение России. Так вот мы даем деньги.

— Судских очаровал вас, но я готов познакомить вас с отрицательными высказываниями генерала месячной дав­ности, — приготовился Шубас.

— Слова, слова, — отмахнулся Масуда.

— Это видеоматериал, — подчеркнул Бразовский. — Можете делать любую экспертизу, по это его подлинные слова. А были они произнесены на встрече с руководите­лем фашистских молодчиков Буйновым. Вот они: «Лебедя ни под каким видом нельзя пускать во власть. Он диле­тант, и это главная опасность. Его держат за пугало, и это ему правится».

Масуда не произнес сразу ни слова. Пожевал губами, что-то решил для себя и только потом молвил:

— Если ваши слова подтверждены, я, возможно, изменю свое мнение. Вы предоставите мне видеоролик?

— Решено! — возликовал Бразовский.

Елва вы вер­нетесь в Японию, он будет у господина Тамуры. Кстати, не очень доверяйте Судских: он душевнобольной.

— Это не радуюший сюрприз, хмуро выслушал 'Га- мура отчет своего посланника на встрече в Буэнос-Айре- се. Кроме того, ему доложили о приватном визитере, ко­торый просил встречи именно с ним, Тамурой, пояснив, что прибыл он от Бразовского и Шубаса.

— Не хочу видеть его, — раздраженно ответил Тамура. — Возьмите ролик, поблагодарите, и всс на этом.

Пленка оказалась подлинной.

Гак неожиданно красноярский губернатор оказался один на один со своими могущественными противниками. Таму­ра хоть и считал губернатора меньшим из зол, зато себя лич­но числил первым из его союзников. Военные и бывшие понимают друг друга, их язык общения проще и доходчивее. Но тот, кто заявляет, что познал Россию и русских, всегда ошибается. Себя-то русские не знают. Ни с какой ноги надо вставать, ни с какой руки за кавардак спрашивать.

Неугомонный Бразовский русским не был, но сумбур­ный склад русской души выучил отменно, и, лавируя между глыбами, трясясь на ухабах российского бездорожья, он нажил приличный капитан, оставаясь внешне застенчи­вым человеком. Каким он был внутренне, можно судить по нажитым капиталам, по скорости его передвижения на российских просторах. Он не поленился помчаться в Си­бирь. отложив спешные дела, каких у него водилось пре­достаточно. С глазу на глаз в кабинете с красноярским губернатором за обсуждением щепетильных вопросов он между прочим, стыдливо пряча глаза то в одну, то в дру­гую сторону, застенчиво сказал, что японский доброжела­тель недоволен генералом Судских и готов исполнить свои обязательства, только когда Судских перестанет вмеши­ваться вдела губернатора.

— Лезет куда не просят! — вскипел губернатор.

* # *

А Судских ии сном ни духом не знал, что лишился заступника на земле. И стоит ли думать о плохом, если тельняшка его жизни повернулась к нему светлыми поло­сами наконец?

Это была любимая поговорка сына. Счастлив же стал Судских, когда увидел Севку на капитанском мостике. Его красавец теплоход внушительных размеров степенно швар­товался к причалу порта, а Севка — старпом как-никак! — похаживал на крыле мостика, отдавай команды и на отца даже не взглянул. «Ну стервец!..
– - ликовал в душе Судских. — Но хорош...»

Двое суток «месте.

Они посетили лучшие бары города, смотались на Орли­ную сопку, умудрились попасть на свадьбу Ссвкиного това­рища, где Судских строила глазки подружка невесты:

— Игорь Петрович, не будь вы женаты, пошла бы не задумываясь за такого красавца.

— Зачем вам это?

— О, Игорь Петрович, вы жизни не знаете. Но в годах и как смотритесь! В вас чувствуется стиль и марка, куда до вас\ /' моим сверстникам. Вы бы цсшиГи во мне это. — И оттянула кожу на предплечье. Она была сообразительна, мила, почти красавица и уже огорчена жизнью. Севка приревновал. Она считалась его пассией. Морская ожидалочка.