Набат-3

Гера Александр Иванович

Назад Судских вели двое дюжих санитаров. Он и рань­ше недоумевал, зачем в подобных заведениях держат здо­ровенных лоботрясов. Харч? Зарплата? Ерунда. Зарплата мизерная, харч отвратный. Здесь другое — возможность власть употребить. Сломать. Подчинить. Надругаться, про­ще говоря.

«А этого я вам пе позволю. — дач себе зарок Судских. — Никаких провокаций».

Они уже познакомились с Забубённым, перемолвились словом, и система принудительного подавления психики, и без того знакомая по прежним оперативным отчетам, прояснилась во всех деталях. Забубённый был старожи­лом и знап многое. Нейролептики методично расшатыва­ли нервную систему,

и спустя полтора-два месяца можно демонстрировать подопечного. Диагноз подтверждался: глу­бокое психическое заболевание, нуждается в постоянном лечении.

Защиты от психотропных вну тривенных препаратов нет. Это не таблетки, не выплюнуть. Постепенная утрата же­лания двигаться, ступор, безразличие. Если человека умыш­ленно выбрасывают из жизни — а Судских выброшен из времени, — насильственная психиатрия расправляется с любым индивидуумом. А нет человека — нет проблемы.

Слишком много знает Судских. И впереди и сзади сво­его времени. От него избавлялись. Не от бунтаря-одиноч­ки, трибуна-говоруна, надоевшего управителям, — он один из всезнающих людей и стране, генерал могущественного ведомства, о каких громко не говорят. Выстрел — это гром­ко. В этом ведомстве невинная на первый взгляд забава с девочками в сауне может стать гаубичным ударом даже пе по шалуну, а по тому, кто выше. Судских ли не знать, какими мерзостями окружен глава страны. Но его дело не затвор автомата передергивать, а делать анализ, и вот он стал проявлять симпатии и антипатии. Звериный страх «рыжей команды» президента перед неминуемым наказа­нием дал о.себе знать и заточении Судских. Убивать опас­но, у Судских есть единомышленники, а отправить на из­лечение — это можно. Ни да ни нет.

Надо продержаться. Но как?

Из разговора с Забубённым Судских понял, что от пси­хотропных препаратов зашиты пет. Медленная смерть.

— Но вы-то держитесь? — спрашивал Судских.

— На смекалке, — невесело отвечал Забубённый. — В армии медбратом служил, и кое-какой опыт с лекарства­ми появился. Солдат только на смекалке держится. Спирт есть, тогда можно психотропы нейтрализовать, только не сломаться в первый момент и обмануть врача. Спирта ист, тогда разогреться надо до седьмого пота, потужиться, вро­де как на горшке. Но тихо-тихо, чтобы персонал не засек, а все симптомы показывать, ломать дурочку. Первый па- пор врача переживешь — дальше легче.

«Парень ломаться не намерен, — удовлетворенно за­метил Судских. — Я тоже».

— У меня женьшень при себе есть, — доверился он Забубённому. — Поможет в пашем случае?

— Глце как! — обрадовался сосед. — Жевать понемножку после инъекции и побольше водичкой запивать. В нашем отделении госпиталя врач служил толковый, плюнул в кон­це концов на службу и демобилизовался, так он меня про­светил немного, а про женьшень вообще чудеса рассказы­вал. Знаете, кого мы с ним из сумасшедшего армейского отделения спасли? Генерала Бойко, он по демонстрации от­казался стрелять но приказу обкома в восемьдесят седьмом, продержался генерал, роль сумасшедшего освоил и вышел почти в норме. Жаль, его потом гэбисты пристукнули, кино еще было такое...

«Ошибается сосед», — не стал разубеждать Судских. Он знал и деталях эту историю: генерала пришили по за­данию первою секретаря обкома, осуществлял замести­тель министра обороны. Оба ныне живут легально во Фран­ции, отошедши отдел, но дело на них есть. До поры до времени. Придет время...

О себе сосед много не рассказывал, Судских узнат его с двух-грех фраз. Знает он депутата Забубённого, о

котором за­были, едва тот исчез, О таких говорят: сожрали. Мир праху его.

Для себя Судских решил сразу: выберется сам из су­масшедшего тупика и Забубённого вытащит. Только бы продержаться, иначе некому будет потом читать обвини­тельный приговор тем. кто устроил из страны сумасшед­ший дом. Только бы продержаться!

В палате он покорно лег на кровать, задрал рукав для укола. Жгута у медсестры не было. «Не внутривенный, — мысленно поблагодарил судьбу Судских. — Уже легче».

— Не руку мне, под лопатку. — велела Сичкина.

— Сестра, — тихо обратился к пей Судских, задирая рубаху, — я знаю вашу судьбу.

— А к нам простые смертные не попадают, — дала попять Сичкина, что уловки пациентов знает давно. — Наполеоны всякие, властелины мира, один даже самым богатым человеком был...

— Вам начертано выйти замуж за профессора Луцеви­ча, — закончил Судских.

Шприц в руке Сичкипой дрогнул.

— Кто вам сказал?

«В точку!» — похвалил себя Судских и ответил:

— Пока вы мне не поверили. И это случился не завтра.

— А когда? — Она поддалась на пророчество.

— Года через три-четыре. Сейчас вы только на пятом курсе... заочного отделения. Потом ординатура, совмест­ная работа.

Укола так и не последовало: Сичкина оставалась жен­щиной. Be влюбленность в профессора Луцевича была глу­бокой тайной.

— А откуда вы знаете... про Луцевича?

— Пока об этом на земле знают двое: вы и я. Я умею хранить тайну. А браки свершаются на небесах.

Судских, лежа на животе, лица Сичкиной не видел, но догадывался, какие страсти сжигают медсестру. Ждал, чем закончится ею разведка боем. Дождался комариного уку­са иглы и подумал с обидой: вот так даже?

— Потом поговорим. — сухо бросила Сичкина и то­ропливо ушла. Щелкнул засов с той стороны.

• Судских сразу соскочил с кровати и занял угол, где был недосягаем дверному глазку. Как научил Забубённый, он резко приседал, отжимался от нола, подпрыгивал, пока не выдохся и пе ощутил на теле липкий пот. Забравшись после под простыню, он продолжил тужиться изо всех сил. Вымотавшись, он лежал, прислушиваясь к телу. Навали­валось забытье. Тогда Судских встал и принялся расхажи­вать по палате. Заставлял себя с величайшим трудом, буд­то огромной тяжести груз никто, кроме него, снести не мог, да и никого другого рядом пет.

До сих пор в любых перипетиях Судских не ошущал сво­ей оторванности от земных дел, как сейчас, it в то же время он отчетливо сознавал, что не вдруг наступила эта оторван­ность. Прежде, имея в руках власть, имея в этих руках факты неприглядных дел правителей страны, он послушно сорти­ровал такие факты, делал анализ, докладывал начальству, на том его миссия кончалась. Факты вопиюшие — ну и что? Тот же Воливач, тот же президент мер не принимали, а от­ставки и переводы па пе менее хлебные места последствий ! не имели. Продолжалась дикая игра без правил, факты во- ; пили, страна сваливалась в пропасть, виновные были извес­тны 1 [аперечет, игра в дурачка продолжалась iia покатой плос- \ кости. «Титаник» тонул под музыку оркестров в ярком свете \ прожекторов. Свалился с покатой площадки и Судских. J Ipn- .