Набат-3

Гера Александр Иванович

Парни захохотали.

— Мы сами разберемся, — буркнул забывчивый Тол­мачев.

— Нет,,ляля, — отрезал старший и достал сверток. — Вот тебе шира, каждый лень утром и вечером делай укол. Через педелю заберем. Чтобы мама его на лекарства работала.

• — А вам пе жалко его? — глядя исподлобья, робко спросил Толмачев.

— Себя пожалей, — из-за плеча сказал старший и открыл заднюю дверцу. — Первый случай, что ли? Куда его волочь?

Опустив голову, Толмачев возглавил

процессию.

2-10

Вавакин совсем забыл в суете про обещание встретиться с Тарасом Акимовичем. Его товарищ из Белого дома на­прасно не приглашал на встречу, напрасно не тревожил и не напоминал о раз сказанном. Вспомнив, Вавакин схва­тился за голову и тотчас за трубку. Со всеми извинениями и заверениями, обозвав себя последним мудаком, Вава­кин сослался на страшную круговерть в делах и собствен­ное непосредственное участие в круговерти.

— Понимаешь ли, Тарас Лкимыч, шеф велел подгото­вить благоприятный климат для пахана, вот и кручусь как белка в колесе, поесть забываю...

— Это для кого климат, для Черномырдина, что ль? — весело спросил Тарас Акимович.

— Ну да, — подтвердил Вавакин. — Г.го прочат в прынцы.

— Зря, Андрей Андреевич, у нас тут другие раскладки. Я почему и хотел с тобой встретиться.

— Хоть сегодня, Тарас Лкимыч.

— Ничего, перенесем на дспь-друтой, а просьбишка есть отнюдь не пустячная...

— Почту за честь, — приготовился Вавакин. — Слушаю.

— А не смог бы ты пособить мне со ссудой? Скажем, на месячишко-другой?

— Никак строиться собрался?

— Конечно, — хехекнул Тарас Акимович. — Капитал. Который не Маркса. И себе возьми заодно. Есть верное дельце.

Вавакин раздумывал недолго. Тарас Акимович был тер­тый калач среди чиновничьей братии.

— Есть место, Тарас Акимыч. Сегодня же утрясу и пе­резвоню. Не прощаюсь.

Вавакин доверял Тарасу Акимовичу как самому себе. Его информация была тщательно просеяна и придавала устойчивость Вавакину. В изначальную нору знакомства Вавакина с чиновничьим миром именно он помогал ему советами, подсказывал нужные ходы, поэтому Вавакин все наскоки шефа и поторапливания отражал убедительными доводами, что число сторонников Черномырдина растет, а сам он света Божьего пе видит, лишь бы пособить Вик­тору Степановичу. Отбил и эту атаку шефа, соображая, как лучше исполнить просьбу Тараса Акимовича.

Было два банка, где Вавакину не могли отказать. Просьбу каждого он выполнил, пробил их и сам не остал­ся внакладе, но время не стоит на месте, банки эти поте­ряли прочность и с просьбами давно не обращались. А просто так ссуду ему не дадут. Ради зондажа он созвонил­ся с одним и другим управляющими и получил адекват­ные ответы: работу сворачиваем, в России ловить нечего.

грядут поганые деньки, и лучше загодя унести ноги. Оба управляющих участливо спросили, какие проблемы при­вели к ним.

— Да

вот ссуду хотел выклянчить на месячишко. Пару «лимонов».

— Ой, что вы! Таких денег нет, — ответили ему.

Был еше один банк, нотам пасся его шеф. и Вавакин пе единожды выезжал туда спсцкурьером по просьбе шефа. Ста­бильный банк, только выше начальства прыгать опасно.

оА если мне от имени шефа просить?
– - прикидывал Вавакин. — Если очень аккуратно обсказать просьбу, мо­жет пройти...»

А если вскроется обман?

Будет плохо, понимал Вавакин. Дума еше год протянет, и ради ссуды не стоит портить свою репутацию. Как поучат Тарас Акимович в пору сто незрелости: начальство приходит и уходит, а чиновники — соль земли. Так и просьба товари­ща неспроста, грех отмахиваться, себе дороже...

Был еще одни путь. Ступать на него Вавакин хотел и пе хотел. Еше прежняя Дума собиралась принимать закон о монополии государства на алкогольную продукцию, и всякими правдами и неправдами его прохождение сдер­живалось. Всс о нем знали, знали, какие деньги теряются в чужих карманах, и никто не торопился принимать за­кон. Механика была проста. Группа делыюв-бутлегеров подкармливала депутатов, от которых зависело прохожде­ние закона, и после очередной подкормки закон тормо­зился. Вавакин покопался на свой страх и риск в механиз­ме противодействия и выяснил, что зубчатый агрегат отлажен надолго и основные рычаги в руках его шефа. Это бы ладно, так Вавакин, к своему изумлению, на­шел, что сам он играет роль даже не нужной шестерки, а червячной передачи.

«Ах ты, морда губастая! — клял он шефа последними словами. — Я на пето пашу, a он мне корочки отломить не собирается!»

В своем негодовании Вавакин был прав: будучи дове­ренным липом, он контролировал документы, связанные с прохождением закона, и возвращал их на доработку. Это ладно. Шеф баловал его, в долгу не оставался, но ведь смешно, что Вавакин контролирован прохождение и бан­ковских платежек за эти услуги бутлсгерам и ничего с это­го не имел! Случат ось, он лично выезжал к президенту' банка, через который расплачивались дельцы, общался с ним сухо и приписывал своим личным качествам повы­шенное внимание к нему главы банка. Вот, мол, он ка­кой, сам президент подносит ему чашечку кофе... Нще и посмеивался Вавакин, называя про себя главу паханом «Криминал-банка».

Платежки платежками, но есть и другой канал, по ко­торому к шефу текуг наличные на содержание двух лю­бовниц и прочие утехи. Раскапывать их Вавакин не пы­тался прежде, а сегодня выпадало пошевелить шефа.

Вавакин поискал в компьютере таблицу платежей и обнаружил, что этот самый «Криминал-банк» затянул последнюю выплату. Это являлось его прямой обязаннос­тью — следить за прохождением платежей, святая святых подпольного фундамента Думы. Связался с шефом и по­жаловался: задерживают, хапучи, расчет...