Набат-3

Гера Александр Иванович

Другие не спали. Особенно хитроумный экс-премьер. По спал Вавакин. развинтившийся маленький винтик в громоздкой машине. Схема обесточилась. Машина, меж­ду прочим, государственная.

Долгожданный звонок раздался в десять часов вечера, когда Вавакин уже бодрствовал. Дневной гость сообшил, что сам он в деле не участвует, занимаются им молодые люди. Он так и сказал: пусть молодежь тренируется. Про­машки не случится. Завтра к обеду Андрей Андреевич по­лучит удовлетворение.

К десяти Вавакин был в Думе и делал вид, что лихора­дочно занимается бумагами. Минут пять спустя позвонил

шеф, справился, как подвигается обработка депутатов. Ва­вакин ответил, придав голосу сосредоточенность: туго идет. Кое-кого он убедил поддержать Черномырдина, но это мало, ничтожно мало, пока только процентов тридцать «за», и то в случае тайного голосования. А в случае откры­того? В случае открытого нужна хорошая подпитка, пусть Газпром раскошеливается, как на новое пианино.

— Я туч в мыле по самые уши! — плакался шефу Вава­кин, прикрывая трубку, когда хотелось зевнуть с хрустом.

Взбодрившись крепким чаем, Вавакин погонял «Ма- рио» в шестом уровне, ухмыляясь про себя: насильники- то не звонят, сто штук пе требуют! Лохи несчастные...

Зато в полдень позвонил сам Палач:

— Как вы смотри те, Андрей Андреевич, пообедать вместе?

«Подвижка!» — потер руки Вавакин, ответив согласи­ем, и тотчас перезвонил шефу, дескать, срочно отправля­ется в некий ресторан «Крутояр», где за кормежкой будет убеждать двоих независимых депутатов поддержать кан­дидатуру экс-премьера. И готчас поехал на Таганку в этот самый «Крутояр».

Внешне здание напоминало крутой купеческий лабаз. Вез окон, без фонарей, и вряд ли простой смертный станет на­жимать кнопку звонка у входа. Лабаз и лабаз. Зато внутри «Крутояр» смотрелся настолько респектабельно, что простой смертный подумает: и правильно, что пе звонил, тут круто... Зеркала на степах, дубовые панели, уютные нефы, посуда с вензелями и предупредительно-вежливые .официанты. Пра­вильно, без денег гул делать нечего, стакан сока — тысяча рублей, за углом, пожалуйста, пакет пятерка.

Встречал Вавакина молодой тренированный парень, плавающей походкой проводил его в отдельный кабинет к Борису Михайловичу. Лицо хозяина было непроницаемым, и Вавакин приготовился к худшему. Поздоровались они сдержанно.

— Что пожелаете? — спросил он Вавакина. Официант стоял с блокнотом наготове.

— Тут вы хозяин, — дипломатично отстранился от не­нужных забот Вавакин. — Гость — раб своего хозяина.

Борис Михайлович только спросил: мясо или рыбу . предпочитает гость? Андрей Андреевич избрал рыбу. Офи­циант поклонился и исчез. Проводив его взглядом, Борис Михайлович молвил:

— А дело, Андрей Андреевич, оказалось гнилым. К вам претензий нет, обижать вас никто не станет, а с мальцом этим поступайте по собственному желанию. Мое обеща­ние в силе.

Спорить Вавакин не стал. Боевики — не бес и редел ь- шики, до последней рубашки не раздевают, голову не мо­рочат. Что есть, то выкладывают, решают дела без посто­ронних. И без заказчика.

— Что ж, — вздохнул Вавакин. — Слава Богу, отвяза­лись.

— Эх, Андрей Андреевич, быстро вы остываете, я бы ни­когда обиду не простил, — тоном сожаления сказал Палач.

— Не мое

ноле, — возразил Вавакин. — Подскажите как? Плачу.

— Оставьте, — отмахнулся Палач. — За Нииелиеи Мот стоит Таня-Имиджмсйкерша, к зиме вернемся к нашему разговору, поможем, а вот сынок — килька,.плавает сам по себе и по глупости. Команда дешевая, из шпаны, от наезда сразу отказались, отступного дали.

— А с Шуриком можно рассчитаться? — спросил Ва­вакин.

— Тогда вам расплачиваться, таковы правила.

— Согласен. Сколько?

— Давайте так договоримся: вам позвонят, обсудите с ребятами сами. Без меня, — без натуги ответил Палач.

— Согласен, — с легким сердцем принял предложение Вавакин. Обида на юного нахаленка вспомнилась.

И еще вспомнилась крупная рыба, которая вновь ско­силась на него оцениваюше: на вырост карасика, па вы­рост. А не мог пе понять Вавакин, что Палач свое дело сделал красиво и без следов. И с мелюзги Шурика полу­чил сполна, и с пего еще получит.

2-9

Обещание заплатить Христоумову Мотвийчук не вы­полнила. Дело, мол, пе сделано, платить не за что.

— Но я ведь свою миссию выполнил! — сокрушенно возмущался Христоумов. — Выполнил ведь!

— А я тебя кормила, поила, а дело не сделано, — сто­яла на своем она. — Скажи спасибо, костюмчик оставила.

Ладно, скрипел зубами Христоумов, в который раз об­манутый и кинутый прежней супружницей. Он и первую отставку свою получил из-за очередной увлеченности Мотвийчук: его поменяли на другого, а там на пятого, ше­стою... Время от времени они встречались, вели теплые разговоры по прихоти Мипуськи, ни па что другое Хрис- тоумов был не способен: спиртное иссушило его потен­ции. Тем он и перебивался, тая rдуше обиду на неверную подругу. На этот раз обман был очень обидным, в заначке не оставалось пи рубля. Обиженный и злой Христоумов отсиживался в конуре щеки некого общежития, которая до­сталась ему от счастливого приятеля, переехавшего к бо­гатой вдове. Сидел он и перебирал возможности разжить­ся деньгами. Ничего путного на ум не шло, увы, питие иссушило мыслительный центр Христоумова, ас чистень­кой квартиры, где предполагался охмуреж клиента Мот­вийчук. сто выгнали сразу. В момент беседы он отсижи­вался на кухне, куда его определили на всякий случай, и умудрился подглядеть, кого это такого щедрого нашла Нинуська, готового отвалить сто тысяч баксов. Явно сум­чатый, банкир или фирмач, другого не дано. А как увидел этого сумчатого, изумился — забыл категорию еще одного вида сумчатых. Работать и думать Христоумов отвык, но зрение пока не подводило. Думский! Видел он его пухлую харю по яшику! Думский мерзавец!

Телевизора в конуре у Христоумова не было, и увидеть снова думские дебаты он возможности не имел, но мысль найти думского запала и душу сильнее, чем бутылка пива на опохмел поутру. Целенаправленный Христоумов решил караулить его у входа в Думу.

Надев свой хлипкий плащишко по случаю дождя на дареный выгребной костюм, Христоумов с утра отправил­ся дежурить у входа в Думу. Как состоится встреча, что он ему скажет, Христоумов не обдумывал. Что скажет? Слу­чай покажет... Только бы встретить.