Начало
Шрифт:
6 ноября 1987 года, пятница
Был короткий рабочий день. С утра Толя с Колей занялись уборкой. Я в компании начальника отдела и профорга пошёл поздравлять людей. Каждому вручали грамоту и открытку с поздравлением. Я поздравлял от лица комсомола и от себя лично.
Играли в домино. Мы с Борисом против Толи и Коли, — две партии из трёх выиграли. Начальники на нас очень злились. С утра по местному радио играла музыка, пели известные певцы по заказам трудящихся. Отпустили с работы в двенадцать тридцать. В считанные минуты мы собрались и покинули работу.
Я съездил в кинотеатр «Россия»,
Напечатал с маминой помощью несколько маленьких рассказов. Не представлял, что диктовать будет так трудно, — ругался с родительницей в процессе печатания. Мама печатает медленно и постоянно переспрашивает и при этом всё равно ошибается. Самые крохотные вещи напечатали с большим трудом.
Пришла сестра, села за машинку, хотела перепечатать один рассказ. Но сил не хватило. А хватило сил только на то, чтобы раскурочить машинку.
Вечером звонил Генка Стручков, сказал, что ждёт меня завтра в шестнадцать часов у Лены Кублицкой на квартире. Я обещал прийти.
Звонил Артёму Хрякову, поговорили насчёт его трудоустройства. Он дал предварительное согласие. Звонил Женьке, с ним беседовали о жизни.
Перед сном читал Юлиана Семёнова «Экспансия-3». Причём, ни с первой, ни со второй «Экспансией» я не знаком.
Глава 15 Пантомима. Киреев. Артём
7 ноября 1987 года, суббота
Семьдесят лет Октябрьской революции. Большая дата. Утром смотрел парад на Красной площади. Рядом с Горбачёвым стояли Громыко, Шеварнадзе, Рыжков, Хонеккер, Фидель Кастро, Ерузельский. По площади шли революционные балтийские матросы и неслась кавалерия Будённого. Это было театрализованное представление.
Глядя на будённовцев, слёзы покатились из глаз, будто и сам я служил в первой конной и теперь вспоминаю свою далёкую бурную молодость. Музыканты играли марши 20-30-х годов. Атмосфера была живая. До похода в гости я решил всё же заняться делом. И мы с мамой успели напечатать два рассказа.
Взяв с собой бутылку сухого вина «Васисубани», я отправился к Кублицкой. На квартире у Лены собралась наша студия и избранные люди из Народного театра при ДК им. Горбунова. Два Валерия, знакомые мне, Генка Стручков с женой, хозяйка, Ирина Кукушкина с братом, Саша Чульжанов и Саша Баранов. Праздник отмечали по-настоящему. Я не хотел идти, думал будет скучно, но мои опасения не оправдались. Саша Баранов пел песни Розенбаума, лучше автора-исполнителя. Пели песни и два Валеры, они же показывали пантомиму.
Кроме гитары, я с большим удовольствием слушал записи на магнитофоне. Выпил водки и сухого вина. Уехал из гостей чуть ли не полпервого. Меня провожал Саня Чульжанов. Всё было изумительно.
8 ноября 1987 года, воскресенье
Всё в голове перемешалось, я перепутал дни и думал, что сегодня суббота. С утра печатали, но мало. Мама
Я позвонил Женьке, и мы отправились в кинотеатр «Звёздный», на картину «Неожиданный наследник».
Из-за путаницы с днями недели я не пошёл сегодня на занятия по танцу в театр-студию «Мастерская». Неудобно получилось, доброжелательный педагог. Что обо мне подумает?
После фильма поехал домой и стал диктовать маме свои рассказы. Затем печатали законченные по своему драматизму письма Ольги Добрыниной, которые она мне писала на службу. Всего четыре письма. Одно письмо напечатали и половину второго с горем пополам. На большее у мамы сил не хватило.
Я стал просматривать свои тетради в надежде что-то исправить, что-то отобрать и нашёл много хорошего.
Звонил Володе Кирееву, не застал его дома. Хочу с Артёмом предложить ему снять клип. Музыканты свои, бесплатно на концерт можно пройти, но вот насчёт клипа, — не известно, что получится. А рассказы мне надо напечатать и отдать, как можно быстрее.
Читал «Экспансию -3», перед сном принял хвойную ванну.
9 ноября 1987 года, понедельник
Утром еле встал с софы, но на работе носом не клевал.
С утра, не завтракая, ушли с Борькой на Лабораторный. Посидели до прихода Алтуховой, затем вернулись в мастерскую. Звонил парторг нашего отдела Кузнецов Юрий Васильевич, хотел меня видеть. Я от него спрятался.
После обеда мы с Борькой опять пошли на Лабораторный. Там играли в карты. Как мы и предполагали, в наше отсутствие Толя, Коля и Юрка Ломакин напились разведенного спирта. Они стали опасаться и нас. Ну что ж, пусть боятся.
После работы я съездил в универмаг, купил Максимычу одеколон. Вернувшись домой, взялся за печатание. Сели с мамой за работу и напечатали третье письмо Добрыниной. Второе матушка допечатала днём. Мама читает Олины письма и сразу высказывает о них своё мнение и работа опять останавливается. Я начинаю сердиться, ругаюсь с ней. После печатания звонил Володе Кирееву, он вернулся со своим ансамблем из Казахстана, теперь будут выступать в «Измайловском» Комплексе.
Позвонил Артёму, теперь всё зависит от него. Он должен назначить день, когда мы пойдём смотреть на музыкантов.
Звонил Женьке, хотели с ним завтра сходить в кино. Не получится. Я еду на занятия по пантомиме в театр-студию «Мастерская», поговорили и на этом — всё. Борьке, в новом его доме, скоро поставят телефон.
Перед сном я повторил монолог Хлестакова и стихи Рубцова.
10 ноября 1987 года, вторник
На работу пришёл рано и Толя меня сразу же отправил на Лабораторный. Сказал: «Включи лифты, а придёт Алтухова, тебя заменит». Что означало: «Веры тебе нет, ты теперь с руководством вась-вась, а мне надо опохмелиться». Я пошёл на Лабораторный, включил лифты, но Алтухова на замену всё не шла. Я лёг в машинном помещении на кушетку и заснул. Нигде я так глубоко не погружаюсь в сон, как на работе. Настоящий мертвецкий или богатырский сон. Приснилось, что Коля умер. Очнувшись от сна я позвонил в мастерскую, — слава богу, Коля жив, вышел на работу, а Толя, благополучно похмелившись, убежал домой. Алтухова не работает и на этом — всё. Значит, с Борисом вдвоём нам трудиться весь день на Лабораторном.