Начало
Шрифт:
— Ага. Стало быть, и время тебе уже двигает. Такое он тоже может. И глаза мастер отводить. Я первым делом об этом подумал.
— О чём? — стрельнул я снова.
— Как глаза он людям отводит. Мы же его почти всегда об этом просим, чтобы нас кто лишний не видел. Вернее, увидеть увидел, но подумать о нас не сумел. А то разное случается, и бывает бежишь куда-нибудь гурьбой человек в пять, а все лицами одинаковые. Чтобы людишки в обмороки не валились, просишь его глаза им отвести. Я и сейчас, когда вы тут оргии устраиваете,
— А маски нам тогда зачем?! — не сдержался я, вскочил и замахал руками на деда.
— Что? Мы проснулись? — заулыбался бородач, довольный, что вывел меня из себя. — А маски те для дисциплины надобны. Нервный он какой: на деда кидается. Да ты спокойным должен быть, как крейсер Аврора, что по Неве плавал да по Балтике. Чтобы никакая волна тебя качнуть не могла. Чтобы шёл к цели упрямо и прямо и шпингалетов вёл за собой. А вокруг, хоть бесы в хороводе, хоть медведи с дудками. Всё должно быть нипочём. А слабину дашь, так тебе ещё не такое раззадорившись явят.
— Да кто это со мной делать будет? — чуть не ударился я в слёзы.
— Мир наш прекрасный да братья его, — подивился дед моей недогадливости.
— Мы ему служить собрались, чтобы во всём помогать, а он безобразия над нами устраивает?
— Ишь ты. Служить и помогать. Слыхал, Лиса, про твои чудеса. А может, ему скучно станет, или ещё как? Или родственник его, какой-нибудь три-шестнадцатый пошутит над старшим братцем? Или над тобой решит покуражиться, когда по заданию к нему явишься? — разошёлся дедуля и вдруг осознал, что сболтнул лишнего.
И я не упустил свой шанс.
— Ну-ка, ну-ка. Говори про то подробно. Я что, и в другие миры, которые кроме наших двенадцати, могу попасть?
— А то как же. Всё в жизни случается, — пробурчал старый. — А иначе со скуки помрёшь.
— А где в них проходы?
— На Кудыкиной горе. За бахчой направо, в третьей скирде. Постучишь два раза, там ответят тебе, — выдал Павел несуразную прибаутку и натужно засмеялся. — Да чтоб я такого несмышлёныша, да своими руками, да в пасть к этим иродам отправил? Не дождёшься!
— Зачем тогда душу выворачиваешь? Ежели ничего путного не говоришь.
— Да ты ещё простенького первейшего инструктажа не услышал, а уже другие миры подавай. Смерти моей хочешь? — зарычал дед грозно и стукнул костылём оземь.
— Какой смерти? Ты же отсрочку получил. Или запамятовал?
— А я о чём толкую, пустоголовый ты наш. Коли сразу обо всём узнаешь, на кой ляд меня держать-содержать понадобится? Сам будешь за всё отвечать, — растолковал наставник очевидные для него вещи.
— Нет уж, поживи ещё, помучайся, — отбрил я горячо, скопировав дедовский голос и жесты. — Ты мне ещё, ой, как, сгодишься-пригодишься. Я ещё махонький да неразумный.
— На лету режет, — почему-то обрадовался дед моему
— Доложу в лучшем виде, — пообещал я и вскочил на ноги.
Сразу помчался узнавать об одиннадцатом и последнем Александре, от которого доклад о принятой клятве ещё не поступил. «Заодно предупрежу всех о собрании», — спланировал я и ужом соскользнул в волшебный подвал.
Глава 13. Инструктаж
То, что сплю и вижу во сне чертовщину – нисколечко не сомневаюсь.
Стою себе посреди родной улицы, а вокруг двенадцать чёртиков водят хоровод. И все с дедовыми лицами, счастливые такие, довольные.
Закрываю глаза и мотаю головой, чтобы стряхнуть наваждение. Потом снова открываю. Всё по-прежнему, только уже не чёртики, а дюжина медведей ходит вокруг меня на задних лапах и дудит в разукрашенные дудки.
«Хорошо, что не с балалайками», — успеваю подумать, как вдруг меня хватают за ногу и швыряют далеко-далеко, на неведомую гору, на которой падаю наземь, после чего кубарем скатываюсь по склону и крушу на пути дыни, арбузы, огурцы, прочие овощи.
Потом вскакиваю на ноги и вижу перед собой огромную скирду сена с номером «3» на табличке. Кого-то жалобно зову по имени, а в ответ громогласно и раскатисто звучит голос деда: «Не дождёшься!» Но я не угомоняюсь. Вытягиваю руки перед собой, закрываю глаза и шагаю вперёд, собираясь пройти скирду насквозь. Иду, иду и… Просыпаюсь.
* * *
«Приснится же», — посетовал я спокойно, потому как, ни медвежий, ни бахчевой кошмары ничуть не испугали.
— Батюшки! Сегодня же первейший, — вспомнил об инструктаже и пулей вылетел из постели.
Уже всё подготовлено, братья-миры всех признали, доклад сделан, каждый предупреждён о собрании, осталось дело за малым: улизнуть из дома и к часу дня прибыть к деду в сарай.
На дворе второе июня, лето уже вступило в свои права, а мы, закончив вторые и третьи классы, начали бездельничать на каникулах. Только вот из-за ожидания чего-то очень и очень важного расслабиться не получалось.
Да и без переживаний о первом дне посредничества, сколько уже было волнений, разговоров о горах, о клятвах. Только я всё время отсиживался в сторонке. Помалкивал о том, что приключилось до и после клятвы, и мне совершенно не хотелось ни с кем делиться. А вот, почему так было, и сам не понимал. То ли чтобы на смех не подняли и не сказали, что всё выдумал. То ли чтобы не обиделись на свои миры, что с ними подобных шуточек не выкинули, я не знал и знать не хотел. Решил не рассказывать, и всё тут.