Начало

Нерей Александр

Наконец, мама встала и вышла из комнаты, а я поплёлся на веранду чтобы поставить сандалии на место, а потом сходить умыться из дворового крана.

Когда снова вошёл в дом, меня встретила мама с полотенцем и чистыми вещами в руках.

— Вытирайся и переодевайся. Если уже по-взрослому разговариваешь, значит, вырос. Давай условимся, что ты всё будешь мне рассказывать, а я не буду за тебя переживать. А сейчас съешь что-нибудь и ступай, — сказала она, а у меня язык не повернулся возразить, что ничего рассказывать не смогу ни сегодня,

ни завтра, но и обманывать её у меня тоже не было желания.

Я съел всё, что приготовила мама, и до пробуждения младшего брата успел умчаться к Павлу, чтобы вместе с ним ожидать тревожные мировые вести.

* * *

Дед уже дежурил у сарая, и я проследовал в калитку и дальше через двор.

— Спал сегодня? — спросил, не взглянув на него, и уселся рядом. — Никто ещё не приходил?

— Поспишь тут. Нет, никого ещё не было.

Мы помолчали. Потом снова помолчали. Потом я не выдержал.

— Прямо, как на пруду на утренней зорьке. Дед, а дед. Мы с тобой поклёвки сазана ждём, как на рыбалке, или пролёта диких уток, как на охоте?

— Если бы спросил, не рыбаки ли мы, я бы сказал, что дураки. А вот про охотников складно не получается, — честно признался Павел, а потом вскрикнул: — Клюёт!

Я тоже услышал шум в подвале и увидел выраставшего над лазом Васильевича-первого. По его озабоченному лицу было без слов ясно, что у него известий про беду нет.

— Пусто? — спросил я коллегу.

— Да, — коротко ответил он, отыскивая глазами, куда бы прислониться.

— Остальных ждать будешь?

— Конечно, — кивнул первый. — Сейчас найду на что сесть.

— Валяй, — сказал я и обратился к Скефию с просьбой скрывать от людских глаз всех, кто прибудет во двор.

После Александра-первого народ повалил по одному и парами, и уже через полчаса во дворе сидело одиннадцать девятилетних посредников. Для полного счёта не хватало Александра из Татисия.

Я начал думать об осечке, о провале ожидаемого нами человека в какой-нибудь мир рядом с нашими. Может, он попал к тем сёстрам, которые такие же первородные, как братья-миры, но рассказать о сомнениях не решился. Сидел, как все, боялся и надеялся одновременно, что беда окажется в одиннадцатом мире или её там не окажется.

Прошло ещё полчаса. Одиннадцатого нет. Прошёл час. Результат тот же.

— Ещё ждать, или идти его искать? — спросил я у Павла.

— Его потом отыщем. А сейчас нужно идти в одиннадцатый мир на поиски беды, — изрёк старикан, не отрывая взгляда от сарая.

— Так, парни, — начал я командовать. — Мигом все по своим мирам и ещё раз прочесать Третью больницу. А если там нет никого, тогда… Не знаю, что делать. И сокрытия у миров попросите, чтобы на хулиганов не отвлекаться. Сбор здесь после обеда. Договорились? Третий останься.

Все закивали и неохотно начали расходиться, совсем не надеясь отыскать в своём в мире нежданную беду.

— А мы куда? — дёрнул

меня за плечо Александр, от чего острая жгучая боль так и резанула в самое сердце, напомнив о рёбрах.

— Что творишь? — всхрапнул я, еле вдохнув.

— Извини. Забыл.

— Зато я тебя на всю жизнь запомню, — прохрипел я снова, но уже больше играя роль пострадавшего, чем от самой, медленно затихавшей, боли.

— Что делаем?

— Идём в одиннадцатый мир. Пешком и с дедовой волшебной тростью, — изложил я ближайшие планы. — Деда, клюшку свою не одолжишь? Это я, чтобы ты никуда не убёг.

— Стар я уже бегать. Идите в его мир и ищите. А я здесь буду ждать.

Я схватился за третьего и потребовал оттащить себя в огород.

Когда спектакль с инвалидом в главной роли был закончен, и третий дотащил меня к центру дедовского огорода, я выпрямился и расправил плечи.

— Знаешь уже, что делать? — обратился к санитару.

— Что? — заморгал тот, а потом сообразил и отвернулся.

Убедившись, что вокруг никого нет, я попросил Скефия перенести нас в огород бабы Нюры в Татисий. Просьбу обосновал новым физическим недостатком, понадеявшись, что он окажется недолгим.

Скефий всё сделал, и, после коротких контрастных вспышек, я увидел немалую разницу между заросшими грядками деда и ухоженным огородом бабы Нюры.

— Эй! — толкнул в спину стоявший рядом монумент второгоднику, в ужасе схватившемуся за голову. — Живой? Бегом сверил надпись на сарае, тот это мир или ещё какой.

Третий прошмыгнул мимо, стараясь не зацепить меня и не наступить на грядки.

— Одиннадцатый. В яблочко! — крикнул он, не отходя от сарая.

На его вопли и из хаты вышла хозяйка.

— Привет, служивые, — поздоровалась бабушка. — Александра нашего не видели?

— Здравствуйте, баба Нюра, — ответил я. — Нет, не видели. Вот идём за ним по следам. Извините, что напугали вас.

— Его мамка ищет ни свет ни заря. Ничего не сказала. Сразу умчалась, — заохала баба Нюра и ушла обратно в хату.

— Где же он? Вдруг, с его родителями встретимся, — подосадовал я.

— А этот мир точно не работает? — спросил третий.

— Если беда здесь, может не работать. А если и здесь её нет, тогда ничего не понимаю, — развёл я руками и продолжил шагать в сторону калитки.

— Если здесь беды нет, где тогда наш оболтус?

— Не факт. Может, как Калики сгинул, а мы потом будем о нём сказки красивые рассказывать о путешествиях в будущее.

— Каких путешествиях? — удивился без того любопытный напарник.

— Забудь. Из калитки налево. Что с маскировкой делаем? На авось понадеемся?

— В край, ты убегай, а я за него, — предложил братец.

— Значит без маскировки, — вздохнул я и вышел на улицу.

* * *

Из-за моей травмы вначале мы шагали медленно, но когда я притерпелся к боли, наша скорость заметно возросла.