Начиналась жизнь

Сито Файвл Соломонович

Длинный указательный палец, нарисованный рядом со словом «Восход», показывает вправо. А когда сворачиваешь вправо, такой же палец направляет в третий этаж облупленного дома с выбитыми стеклами. Весь клуб состоит из одной длинной комнаты. Хозяин бежал с немцами, оставив в наследство своим преемникам большую деревянную икону божьей матери, скверную копию «Бури» Айвазовского, портрет Тараса Шевченко и пустой пузатый сундук.

Портрет поэта новые хозяева оставили на стене, прицепив к нему красную ленту; всех же остальные, упомянутых выше, им едва хватило на то,

чтобы два раза протопить круглую капризную румынку. И сразу же, как только хмурая печка проглотила остатки божьей матери, новые хозяева забыли о своих предшественниках.

Клуб был открыт днем и ночью и всегда переполнен. Серые шинели, кожаные куртки, потертые кацавейки, дырявые башлыки. Хозяевами тут были парни, недавно вернувшиеся с фронтов, ребята из предместий, подростки из интерната. Тут они ели, спали, дискутировали, препирались с сионистами, которые иногда пробирались в клуб. На Ленинской улице всегда звучали комсомольские песни.

Весной клуб провел субботник древонасаждения. Ребята из клуба вместе с руководителем рассыпались по всем улицам с молодыми деревцами в руках и с лопатами за спиной.

Шраге стоял на Пушкинской улице. Весеннее солнце скользило по крышам. Он снял пальто и глубоко вонзил лопату в землю. Рядом работал Юдка Грак, парень на две головы выше Шраге, с продолговатым лицом, ровным тонким носом, полудетскими губами и редкими веснушками на лице. Учитель вытер платком пот со лба, потом провел им по слезящимся глазам.

— Ах, хорошо! — зажмурился он на солнце.

Парень молча погружал лопату в землю, солнце сверкало на металле. Потом Юдка ходил вокруг посаженных деревьев и любовно оглядывал их. Шраге это понравилось.

— Товарищ Шраге, — обратился вдруг Юдка к учителю, — почему вы не взяли с собой несколько старших ребят?

В самом деле, почему он их не взял? Конечно, это было бы для ребят большим развлечением. Впрочем, разве можно их выпустить на центральные улицы? На них еще нельзя всецело положиться…

— Почему так?

— Да потому, что это дети улицы.

— Кстати, где находится ваш детский дом?

— Неподалеку отсюда.

— Надо было бы как-нибудь к вам заглянуть.

— А что же! Тебе не мешало бы связаться с детским домом и провести там кой-какую работу среди старших ребят.

— Мне? — удивленно переспросил Юдка.

— Тебе.

— Что же, к примеру, я мог бы там делать? У меня ведь нет никаких педагогических способностей.

— Быть для них просто товарищем. Прочитал бы им газету, провел беседу по политграмоте.

Юдке понравился совет учителя.

— Это можно.

— Больше пока и не требуется.

— Согласен. Когда же зайти?

— Да хотя бы и завтра.

— С места в карьер, значит.

Они снова принялись за работу. Молодые деревца покачивались от легкого ветерка.

Пятнадцатого апреля в городе состоялся футбольный матч. Это было самое интересное состязание за последние годы. Играли команды Одессы и Харькова. Под бурные аплодисменты выбежала шеренга одесских футболистов, за ними шеренга

харьковских.

Матч начался. С первой же минуты стало ясно, что побеждают одесситы. Прекрасная распасовка, мастерское умение держать мяч, удивительная игра и классическая защита голкипера — все это свидетельствовало о том, что Харьков имеет сильного «противника». Особенно выделялись правый инсайд и прекрасный голкипер. На шестой минуте одесситы уже дают штрафной удар по воротам Харькова, но мяч пролетает над воротами. Левый край Харькова ловко ведет мяч к воротам одесситов, голкипер выбегает ему навстречу и вовремя отбивает гол. На шестнадцатой минуте одесситы прорывают линию защиты и сильно бьют по воротам харьковской команды. Харьковский голкипер не успевает схватить мяч, и ловкий инсайд, подскочив, забивает головой первый гол «противнику».

Победа на стороне одесситов.

За несколько минут, в результате блестящей пасовки харьковских хавбеков, центр харьковчан подводит мяч к одесским воротам, и счет выравнивается 1:1.

Первый хавтайм заканчивается с результатом 2:2… плюс два выбитых стекла и одна разбитая люстра, потому что матч происходил не на стадионе, а в узком зале детского дома. При этом играли не настоящим мячом, а мокрой тряпкой, перевязанной веревкой.

Одесский арбитр, Пашка Сито, дал свисток, и начался другой хавтайм.

— Пас.

— Пас.

— Шут.

Мокрая тряпка ежеминутно взлетала в воздух и лепила блины на белом потолке. Вдруг вошел учитель Израиль с Юдкой Граком.

Играющие застыли на месте. Шраге улыбнулся. Юдка Грак спрятал усмешку в маленьких глазах.

Учитель неожиданно свистнул и поднял руку кверху.

— Игра закончена. Вот я привел вам товарища. Запасной футболист! Да и, кроме футбола, кажется, кое-что знает. Поговорите с ним сами.

Шраге вышел.

Футболисты хотели было продолжать другой хавтайм, но Юдка отобрал тряпку.

— Хватит с вас на этот раз. Поговорим лучше.

Вряд ли кто-нибудь послушался его, если бы ребят не заинтересовало, кто этот парень и зачем он явился к ним.

— Значит, так… — сразу начал новый воспитатель. — Чуть было не забыл: меня зовут Юдка, — так и зовите меня. Юдка — и всё.

— Чудак! — выпалил кто-то.

— Так вот, — продолжал Юдка. Он собирался еще что-нибудь сказать, но ничего не клеилось.

Юдка Грак — горячий парень. Он думал, что стоит ему явиться к детям и начать рассказывать им о международной политике, как это сразу увлечет их. Но, как видно, это было не так.

Юдка Грак, несмотря на свои восемнадцать лет, прошел уже серьезный жизненный путь. Когда деникинцы заняли город, Юдка помогал расклеивать листовки подпольного партийного комитета.

Разговор не ладился. Почему — Юдка и сам не мог понять. Потому ли, что он ребятам помешал закончить игру, потому ли, что не сумел подойти к ним. Он провел рукой по стриженой голове и внезапно поднялся со стула.

— Знаете что, пойдемте, я вас научу новой игре. Кто же играет в футбол тряпкой, да еще в комнате! Чудаки вы, а не футболисты.