Начиналась жизнь

Сито Файвл Соломонович

Некоторое время спустя пропало несколько коробок галет.

Кто взял?

Бэрл!

Ребята, спавшие с ним в одной комнате, слышали ночью, как он грыз что-то, а утром видели крошки галет на его постели.

«Это — болезнь, — думал Шраге, — болезнь, от которой необходимо его вылечить».

Учитель собрал старших детей.

Ребята окружили Шраге. Бэрл мыл пол в спальне мальчиков. Он дежурил. Дверь была слегка приоткрыта, обрывки беседы долетали до него. Он подошел к двери и прислушался.

Гера открыл дверь.

— Ты зачем здесь стоишь?

— А тебе какое дело?

— Ступай отсюда, — толкнул Гера Бэрла.

— Нет, ты ступай, — толкнул его Бэрл и задел мокрой тряпкой, которую держал в руке. — Глухой композитор! Тоже лезет!

— Ты ворюга! Кто украл галеты? — закричал Гера и ударил Бэрла. Завязалась драка. Шраге вбежал в спальню, глазам его представилась такая картина: Гера — посреди комнаты с синяком под глазом. Бэрл молча стоит в стороне и смотрит в землю.

— Бэрл! — схватился за голову учитель. — Опять что-то вышло?

— Пусть не называет вором! — воскликнул со слезами мальчик и стремительно выскочил из комнаты.

Бэрл не показывался весь день. Он сидел где-то в уголке и плакал. Впервые его оскорбило слово «вор». Оно кольнуло глубоко, в самое сердце. Следовало бы за такое оскорбление зубы выбить, но он не сделал этого, потому что заслужил кличку. Он действительно вор. Пробыл полтора года в детском доме, с таким учителем, как Шраге, и позволил себе украсть. Его надо было бы спустить за это с лестницы.

Бэрл плакал искренне и горько: Он думал о том, что должен сам себя наказать. Он оставит детский дом и никогда больше сюда не вернется, чтобы не смотреть учителю Израилю в глаза. Шраге всегда старался отучить его от воровства. В первые дни, когда Бэрл прибыл сюда, учитель подкладывал ему за обедом лучшие куски, чтобы вытеснить из головы мальчика мысль, будто ему чего-то недостает. А он так отблагодарил учителя! Мальчик глотал слезы, сладкие слезы раскаяния.

Он придумал себе наказание.

Шраге радуется редко. Его круглое лицо всегда серьезно и озабоченно. Но сегодня, за завтраком, сквозь густую пелену забот и грусти на его лице проступила радостная улыбка.

Когда на стол подали консервированное молоко и галеты, Бэрл отказался есть. Дети изумились.

— Бэрл!

— Не хочу.

— Гляди! Молока с галетами не ест!

Учитель Израиль:

— Ну, Бэрл, не дури. Ешь.

— Не хочу.

Тетя Рохл:

— Что с тобой, Бэрл?

— Я не буду есть.

Юдка Грак:

— Бэрл!

— Нет, и конец!

Дети со всех сторон:

— Медведь в лесу издох…

Бэрл решил три недели подряд не пить консервированного молока и не есть галет: он высчитал, что за это время возместит украденное. (Это и было то наказание, которое он для себя придумал.)

Прошло несколько дней,

а Бэрл все пьет чай без молока и галет.

Учитель Израиль снова:

— Бэрл, брось глупости, мы тебе прощаем.

Тетя Рохл:

— Бэрл, прошу тебя…

Напрасные уговоры.

Гинда Мурованая:

— Перестань, Бэрл, капризничать, точно барышня.

— Я сказал — нет, значит — нет. Что вы пристали?

Юдка Грак:

— Ты молодчина. Но к чему такое упрямство?

Ничто не помогало. Мальчик свое намерение выполнил.

Шраге, конечно, жаль было, что мальчик недоедает, но зато он понимал, что теперь Бэрл никого не обманывает и даже украдкой не ест. Он еще больше полюбил мальчика за это.

А когда прошли три штрафные недели, то в детдоме уже ни галет, ни молока не было.

Бэрл не переставал думать о Бэйлке.

Наоборот, еще сильнее стало тянуть его к ней с тех пор, как она начала учиться танцевать. Она ему нравилась все больше. Однажды вечером Бэрл, встретив Бэйлку на крыльце, схватил ее за руку.

— Что тебе?

— Я…

— Чего ты хочешь от меня?

— Ты мне нравишься, Бэйлка, — сорвалось с его уст. Он произнес это сердечно и искренне.

— Сумасшедший!.. — расхохоталась девочка.

Она вырвала руку и убежала.

Бэрл остался один. Он хотел было броситься за ней вдогонку и выругать ее, выругать грязными словами. Минуту назад он был растерян и беспомощен, а сейчас его охватила страшная злоба. Было желание догнать Бэйлку и даже ударить. Но он этого не сделал.

РАССКАЗ КУЗНЕЦОВА

В детдом пришли гости — рабочие ткацкой фабрики. Дети сразу же узнали среди них высокого усатого Кузнецова, и один кудрявый паренек даже вскочил ему на спину.

— Хо-хо… — усмехнулся Кузнецов в усы. — Здорово, ребята! Как жизнь молодая?

Старшие мальчики находились в мастерской. Гости зашли к ним.

— Работаете? — сказал Кузнецов. — Молодцы! Так и надо. Кто не работает, тот не ест.

Шраге стоял, в углу и строгал длинную доску. Надо было сделать несколько новых скамеек для детдома.

— Инструменты у вас неважные, — сказал один из рабочих. — Мы вам принесли лучшие. Громов, — окликнул он товарища, — ну-ка, разверни гостинец.

Громов поставил среди комнаты ящик с инструментами. Ребята сразу бросились к ящику и начали вытаскивать оттуда клещи, напильник, кронциркуль, молотки, маленькие тиски, сверла.

— Вот это подарок! — Шраге оживился. — За это стоит поблагодарить.

— Спасибо! — дружно воскликнули дети.

— Пустяки! — ответил Кузнецов. — Не стоит благодарности. Наоборот, вы должны нас выбранить за то, что мы так долго мешкали с инструментами.