Нация. Апокалипсис. Том третий
Шрифт:
– Да брось ты.
– Нет, нет, признаюсь тебе честно: иногда мне тебя не хватало, чтобы вот так сесть и поговорить обо всём; какая-то хорошая энергия от тебя.
– Я тоже рад, что мы встретились. Жаль, конечно, что судьба нас вот так тряханула. Хотя судьба нередко поступает разумно.
– Кто её знает, где она разумно поступает, где нет. Пока я усвоил для себя только один урок: пока своим лбом стену не прошибёшь, ничего в жизни не достигнешь.
– Да, тут ты прав. Ничего больше не могу сказать насчёт судьбы.
– Ты извини, что выдернул тебя, – глядя на Сомова, проговорил Пронько.
– Да брось
– Да, в этом ты прав, Егор. А всё потому, что не хлебом единым жив человек. Иногда нужно предаваться и радостям жизни, а проще говоря – наслаждениям!
– Это точно. Главное, чтобы эти наслаждения не вытеснили наш разум.
– Не вытеснят, не бойся.
– А я и не боюсь, чего мне бояться.
– Вот и я про то же, – глядя на Сомова, весело проговорил Пронько. И тут же продолжил, давая простор своим радостным чувствам: – В этом году нашему движению будет пять лет! Вот готовимся отпраздновать маленький юбилей.
– Пять лет – детский возраст!
– В политике, Егор, год идёт за два, не меньше, а то и больше, – проговорил Пронько, передавая свою мысль так, как он сам её понимал. И, помолчав несколько секунд, тут же спросил: – Что будешь: чай, кофе?
– Кофе!
Через пару минут в комнате запахло свежезаваренным кофе.
Поблагодарив и взяв чашку с горячим напитком, Сомов тут же сделал несколько небольших глотков.
– Какой крепкий, насыщенный вкус!
– Не крепче арабики.
– Согласен.
– Пока ты пьёшь кофе, – глядя на Сомова, проговорил Сергей, – мне нужно сделать пару звонков, а потом я предлагаю отметить нашу встречу. Как ты к этому относишься?
– Ну, не знаю… А надо?
– Надо, конечно, надо, Егор! Я чувствую непреодолимое желание выпить с тобой и поговорить по душам, а то у меня последнее время такой конфликт, что не дай Господь…
– Конфликт?
– Да не человеческий, не переживай, У меня, скажу тебе по секрету, конфликт души и тела. Только водочкой и мирю их, окаянных.
– Понятно, – улыбнувшись, проговорил Сомов.
– Ты как относишься к немецкой кухне?
– Да нормально. А что?
– Здесь, недалеко, на углу… ну ты знаешь, есть замечательный ресторанчик «Лейпциг».
– Ну как не знать, мы с женой часто забегали туда пивка немецкого попить…Хорошее, знаешь, пиво было из ГДР. Стоило, как помню, 50 копеек за бутылку; да и кухня там была прекрасная.
– Пиво и сейчас там хорошее, только уже из ФРГ.
– Слушай, Серёга!
– Что ещё?
– Под вечер вряд ли мы попадём туда?
– Этот вопрос мы сейчас решим, не волнуйся.
– Ну, если так, то нет вопросов.
– Вот и хорошо.
Пока Пронько куда-то звонил, Сомов пил кофе и ворошил в своей памяти те небольшие знания, что у него были о здании, где находится ресторан «Лейпциг». В своё время Наталья ему рассказывала, что оно было построено ещё в 1901 году архитектором Карлом Шиманом для торговца охотничьим оружием Петра Григоровича-Барского, желавшего, как говорил сам архитектор, иметь самый роскошный дом в городе. Архитектор, чтобы не уронить честь мундира, долго работал над проектом, затем дом долго строился. Пока дом строился, заказчик не рассчитал своих
Затем он начал размышлять над тем, зачем он сюда пришёл. «Конечно, всё это, наверное, очень интересно, но только не для меня, поскольку я не питаю к этому движению никакого интереса. Увидеться, поговорить по душам… ну, да, это дело хорошее, тем более что я обязан этому человеку». Задавая себе вопросы, он тут же находил на них ответы: «А почему бы и нет! Всё, чем я занимаюсь в последнее время, не просто мешает мне жить насыщенной жизнью, но и ясно глядеть на то, что происходит вокруг. А происходит, надо сказать, то, что мне и не снилось раньше. Может, прав Пронько в том смысле, что нужно подчиняться общей “игре”, чтобы жить по тем правилам, которые изобретает та или иная группа людей. Ведь жить, что ни говори, значительно легче там, где тебе не нужно что-то кому-то доказывать. Хотя, кто его знает, что человеку нужно».
Размышляя, он вновь обратил внимание на бюст. Затем встал с кресла и подошёл ближе.
– Ну что, идём? – неожиданно проговорил Пронько, прервав глубокомысленные размышления Сомова. – Столик нас ждёт.
– Оперативно, однако, – обращаясь к Пронько, сказал Сомов.
– У нас только так! Что, заинтересовался? – спросил Пронько, кинув свой взгляд на бюст.
– Изучаю, – коротко ответил Сомов, чтобы не обидеть неосторожными словами своего товарища.
– Изучай, изучай подлинного героя, стремящегося к независимости Украины, – твёрдо произнёс Сергей. – Именно к такой Украине мы сейчас и стремимся.
– Понятно. А на современных героев что, гипса не хватает? – не то в шутку, не то всерьёз спросил Сомов.
– Почему не хватает, – ответил Пронько, оценив юмор своего товарища. – Хватает. На них не хватает пока основания. Ну что, идём?
– Идём.
Глава XII
Прошло совсем немного времени, как Сомов и Пронько вошли в ресторан «Лейпциг», где их торжественно встречал знакомый Сергею метрдотель.
Через несколько минут они сидели за круглым столом, накрытым белой скатертью из текстиля.
– Первый тост – за встречу! – поднимая рюмку, произнёс Пронько. – Нет, ну надо же такому случиться, встретиться в Донецке. Фантастика! Вот и не верь в судьбу.
– Да, каждому назначен свой день и час, – утвердительно проговорил Сомов, поднимая бокал.
После того как они выпили, между ними зашёл откровенный разговор. Общаясь с Сергеем, Егор с осторожностью задавал ему вопросы, пытаясь разобраться не только в том, чем тот занимается, но и в его жизненной позиции.
– После ухода со станции в 1989 году, – рассказывал Пронько, – я не знал, чем заняться: настроение, если честно, было такое, что хоть стреляйся. Чтобы хоть чем-то занять себя, начал пробовать свои силы в коммерции, но всё пустое; короче, бросил я это дело, понимая, что это не моё. От этого ещё больше расстроился, да что там расстроился, получил, можно сказать, полностью разочаровался в жизни. Даже не хочется об этом вспоминать, не то, что говорить. Не знаю, сколько времени прошло, но однажды случайно встретил своего старого товарища в кинотеатре «Экран», ну ты знаешь…