Нация. Апокалипсис. Том третий
Шрифт:
– О как!
– Да.
– А здесь-то что делаешь?
– Дела были кой-какие… по работе.
– И шо за дела? – с украинским акцентом спросил Пронько.
– Долго рассказывать…
– А где работаешь?
– В Киеве, в строительном управлении…
– Понятно. Значит, из атомной отрасли ушёл?
– Это не я ушёл, а атомная отрасль ушла от меня, – глубоко вздохнув, проговорил Сомов. – Причём в неизвестное направление. Короче, всё достаточно сложно. Впрочем, ты сам видишь, какое сейчас время.
– Да, что есть, то есть. Самое главное,
– Вот-вот.
– Мне ведь тоже пришлось всё бросить, – проговорил Пронько без особой радости.
– Ты же вроде остался на станции?
– Остался, потому что поверил обещаниям руководства, но потом понял, что если сам о себе не побеспокоюсь, то буду сидеть в этом «Зелёном мысе» до самой старости. А жизнь, Егор, она одна. Хочется ещё пожить…
– Да, не повезло нам, – глядя на Пронько, проговорил Сомов. – Вот гляжу на тебя и не могу поверить.
– Чему?
– Тому, что встретил тебя!
– У меня точно такие же мысли.
– Я, можно сказать, случайно здесь, а ты как тут оказался? – изучающе глядя на Пронько, спросил Сомов.
– Да я тут со своими друзьями…
– Друзьями?
– Можно сказать, будущей силой Украины! – показывая рукой куда-то в сторону толпы и развевающихся флагов, проговорил Пронько.
– Не понял…
– А что тут не понять: я за новую Украину!
– Ты что, состоишь в каком-нибудь общественном движении? – удивлённо спросил Сомов.
– Ни в каком-нибудь, а в «Движении за перестройку», или просто Рух. Слышал про такое?
– Так, краем уха… по телевизору. Меня, если честно, все эти движения мало интересуют.
– Почему же?
– Мне кажется, что все они на одно «лицо».
– Ну не скажи. Не знаю, как там насчёт «лица», но задачи и цели у всех разные.
– И какова же цель вашего движения?
– Цель у нас одна: достичь государственной независимости Украины!
– Интересно!
– Ещё как интересно! Без политики, Егор, сейчас никуда. Мы на пороге новых перемен.
– Как в России?
– Не знаю, как там, в России, но скоро наша Украина будет заправлять всей Европой.
– Даже не знаю, что и сказать, – глядя на Сергея, проговорил Сомов. – Чувствую, планов у вас громадьё!
– Ещё каких!
– Как я помню, ты же не тяготел к общественно-политической деятельности, к этой стихии?
– Егор, мы все не тяготели, но жизнь, как видишь, вносит коррективы – и это здорово! После того как я уволился со станции, случай помог устроиться в хорошее место.
– Куда, если не секрет?
– Не секрет: в ХФТИ.
– В Харьковский физико-технический институт?
– с удивлением спросил Сомов.
– Ну, да. А почему ты так удивился?
– Да нет, я просто… А как давно?
– Да вот уж как лет пять, – не задумываясь, ответил Пронько.
– Понятно. Молодец!
– Да что там, – махнув рукой, проговорил Пронько. – Столько пришлось пережить за это время…
Слушая Пронько, Сомов внимательно рассматривал своего товарища, пытаясь не столько узнать от него что-то
– Я часто себя спрашивал, – продолжал Пронько, – нужно ли мне это, полезно ли. И в какой-то момент осознал, что политик – это тот же лекарь. А поскольку у нас в обществе множество разных болезней, то почему бы не начать с себя? А что касается, как ты говоришь, стихии, то Украина всегда была стихийной силой: предсказывать логику действий нашего народа невозможно. Только синоптики могут разобраться в психологии украинского народа.
Произнеся эти слова, Пронько заулыбался.
– Не понял… Как это?
– А что тут не понять: мы живём по принципу: пришли тучи – будет дождь… Сейчас над Украиной такие тучи, что ого-го! Тут и Америка, и Европа… Новый мир открывается для нас, понимаешь! Так что давай, примыкай, – весело произнёс Пронько, кинув взгляд в сторону проходящей толпы.
– Ты серьёзно?
– Серьёзней не бывает!
– Нет, спасибо.
– Почему?
– Наработался…
– Понимаю, понимаю…
– Я сейчас как тот сапожник: живу, не мудрствуя лукаво, помаленьку, принимая только те вещи, которые мне понятны и в точности известны. К тому же я русский.
– Да брось ты! Ты же столько лет прожил на Украине… И потом, не боги горшки обжигают. Сейчас, Егор, такое время… если не мы, то кто же? А то, что ты русский, неважно. В Украине половина жителей – русские; если мы объединимся, представляешь, какая сила будет? Я скажу больше: на последнем учредительном съезде «Руха» каждый шестой был не украинцем по национальному происхождению. Более того, в руководстве были украинские русские, евреи, поляки, армяне и представители других национальных сообществ. Так что, Егор, вступай в наши ряды, и все дороги для тебя будут открыты. А если будешь говорить на украинском языке, то твои возможности сразу вырастут в арифметической прогрессии. У тебя всё будет с «прибытком».
– Даже так!? – сделав удивлённые глаза, спросил Егор.
– Конечно! Сейчас украинскому языку будут придавать статус государственного.
– А почему ты говоришь по-русски?
– А ты знаешь украинский? – весело спросил Пронько, глядя на Егора.
– Ну не так, чтобы хорошо… Раньше, ты же помнишь, мы все говорили только по-русски.
– То было раньше, а сейчас, Егор, другие времена! Скоро половина Европы будет говорить на украинском языке. Мы этих чертей заставим плясать под нашу дудку.