Над Этной розовое небо
Шрифт:
До Рагузы ехать часа полтора. В голове немного шумит после вчерашнего — не рассчитала силы. Сегодня всё буду сплёвывать. И надо пить больше воды. Я беру большую бутылку и делаю несколько глотков Сан Бенедетто — Фабио забросил в машину целую упаковку перед выездом. Вкусная. Люблю её.
— Завтракала?
— Нет.
— Сейчас заедем в бар.
Я киваю. Минут через десять Фабио сворачивает на заправку в небольшом городке. Тут куча машин на парковке — время завтрака. Мы тоже оставляем свою машину.
— Пойдём, у Альфредо отличный кофе.
Вообще-то в Италии он везде хороший. Но если итальянец
— Чао, Фабио!
— Чао, Альфредо, чао Симона. Как дела?
Проходим к витрине.
— Что будешь?
Я выбираю круглую сицилийскую булку, похожую на женскую грудь. Она выглядит, как полусфера, на верхушке которой лежит маленькая шишечка из того же теста. Прямо как сосок. Я про себя называю эти булочки титьками. Мне кажется, что в этих «титьках» меньше жира, чем в круассанах. Мне приходит в голову, что эти титьки такие же по размеру, как мои девичьи грудки. Улыбаюсь.
— Кофе?
Я киваю.
— Нормальный?
Опять киваю.
Фабио подходит к кассе и высыпает мелочь. Симона, яркая дама неопределённого возраста в белом чепчике из семидесятых годов, благосклонно ему улыбается. Грузный Альфредо с седой шевелюрой ставит на прилавок две чашечки эспрессо. Я показываю, что выбрала и он протягивает мне «титьку», а Фабио слойку с шоколадом и тут же поворачивается к следующему посетителю. Мы стоим у прилавка, завтракаем. Как же здорово. Кофе действительно замечательный.
— В следующий раз я плачу.
Фабио делает движение чуть согнутой ладонью, как будто обмахивается. Сейчас это означает: «Ну, о чем ты говоришь».
Пора ехать.
Мы проделываем весь вчерашний путь в обратную сторону. Вот поворот на аэропорт, но нам сегодня не сюда, едем дальше. Мчимся по автостраде. Пейзаж за окном не слишком живописный — равнина, неяркая зелень, кусты, много пожелтевшей на солнце травы, хотя ещё только начало лета.
Потом тащимся за трактором по узкой просёлочной дороге, наконец обгоняем и попадаем в затор. Любуюсь лимонными рощами по обе стороны дороги — настоящим изумрудным лесом. Начинаются холмы. Кактусы, кактусы, кактусы. Большие куски земли, разделённые низкими изгородями из аккуратно сложенных валунов. Они тянутся на сотни метров. Людей нет. Пустота, заброшенность. Поднимаемся на высокий холм. С него открывается просто сумасшедший вид на низину. Нам туда.
У меня звонит телефон — это подруга детства Юлька Котович. Это она сделала снимок, что висит в моей комнате в Москве.
— Котя, привет, ты где?
— Да в Праге, где мне быть, вот защитила диплом, наконец.
Юлька отучилась в Карловом университете на социолога, но главная её страсть — фотография. У её аккаунта в «инсте» куча подписчиков, она выкладывает там свои снимки и немножко пишет о путешествиях и еде.
— Круто! Поздравляю! Молодчина! Что делать планируешь? Алло, Юля!
— Да, да, слышу.
«Вотсап» заикается — здесь, где мы едем, сигнал плохой, связь постоянно прерывается.
— Приезжай ко мне!
— А
— Нет, я на Сицилии. Вчера только прилетела.
— А долго пробудешь?
— Минимум до зимы, может и больше.
— О! Клёво! А у тебя там можно остановиться?
— Конечно можно, говорю же, приезжай! Сицилию пофотаешь, про еду напишешь, про вино. Я тебе покажу все. Давай! Наплаваемся. От тебя лететь часа полтора, наверное. Прилетай!
— Слушай, хочу! Мы ведь уже долго не виделись. Я соскучилась.
— Я тоже соскучилась.
— Ладно, пошла билеты смотреть. У меня как раз дней десять свободных есть, но надо ещё кое-какие дела доделать. Позвоню.
Когда я училась во Флоренции мы с Юлькой регулярно встречались. Она приезжала ко мне, а я несколько раз ездила в Прагу. Ей родители сняли квартиру, у меня тоже была маленькая квартирка. Так что было здорово.
Фабио сворачивает на совершенно пустую грунтовую дорожку с ямами, кочками, ухабами и колдобинами. Здесь это нормально. Начинаются виноградники. Едем, едем, едем и упираемся в сарай. Всё открыто, внутри не очень чисто, ящики, пластиковые бочки, шланги, металлические танки. Никого нет. Фабио несколько раз звонит по телефону. Нет ответа. Наконец он дозванивается и минут через десять приезжает старый пикап. Из него выходит всклокоченный дед со злым лицом, крючковатым носом и круглыми птичьими глазами. Он в мешковатом рабочем комбинезоне. Мы здороваемся, жмём руки.
— Синьор Моретто, мы бы хотели попробовать.
Дед наливает вино из шланга в пластиковую бутылку из-под минералки, а из неё в маленькие гранёные стаканчики.
Пробуем. Отрава. Куда выплюнуть? Дед смотрит в упор. Как ворон. Глотаю. Фабио тоже. Мы с ним даже не переглядываемся. Выпивать весь стакан я не хочу, но не на землю же выливать. Дед нас тут же и закопает, я уверена. Фабио для приличия просит дать нам образец и спрашивает об условиях отгрузки. Дед отдаёт бутылку. Пока он отворачивается я выливаю вино из стакана. Он называет цену на всю партию. Мы обещаем подумать и позвонить, но покупать у него не собираемся. Идём к машине.
— Пять Евро, — говорит синьор Моретто.
— Что?
— Заплатите пять Евро за бутыль и вино.
Когда отъезжаем я начинаю смеяться. Фабио качает головой:
— Нет, ты видела засранца? Пять Евро! Да все его вино столько не стоит!
Это точно. Едем дальше.
— Вот здесь «Гульфи», — Фабио машет головой на указатель, — знаешь их вино?
— Знаю, конечно.
— У них тут неплохо. Хороший ресторан открыли прямо в кантине. Шеф отличный. Отцу твоему очень нравится, хочет что-то похожее сделать. Можем сюда заехать на обед.
Завтракая, итальянец уже говорит про предстоящий обед, а обедая — про ужин. Одна из важнейших тем. Улыбаюсь:
— Конечно, давай заедем.
— Этот Моретто просто был по пути, поэтому я решил к нему заглянуть, но главная наша цель Аугусто Коломбо. Семь гектаров Неро д’Авола. Хозяйство старое и довольно приличное, его знают. Аугусто сейчас продаёт все полностью — кантину, виноградники, запасы вина — всё хозяйство целиком. Поэтому можно купить нормальное вино по цене дешёвого виноматериала. Ему сейчас не до маркетинга. Не знаю, правда, сколько вина осталось в наличии. Но у него и дуб есть и нержавейка. Сейчас все увидишь.