Надежда Тальконы
Шрифт:
Уязвлённое самолюбие — вещь неприятная. Надежда тряхнула головой и шагнула вперёд, протягивая к морде раскрытую ладонь. Не вполне надеясь на слова, она обратилась к зверю, как учил Шетон, на уровне подсознания и на равных.
Бади не заставила себя долго ждать. Мягкими губами подхватила кубик с ладони, тут же схрумкала его и снова потянулась к руке. Тщательно обнюхала ладонь, лицо, волосы и, полуприкрыв глаза, свесила по сторонам кругляшки тонких, будто сразу увядших ушей.
И Мекат, стоящий у хрунта перед грудью, и внимательно следящий за мордой и за передними ногами, и Аллант одновременно заморгали, не веря своим
— Надя! Да она признала тебя! Полностью признала! — удивлённо воскликнул Аллант. — С первого раза! Но так не бывает, никогда не бывает! И теперь она тебя не сбросит и не ударит, можешь спокойно садиться.
Он приблизился к хрунту, так и стоящему в блаженной полудрёме и показал:
— Ставь ногу в стремя и держись вот так за седло. Я тебе помогу.
— Подожди, я сама попробую.
Тренированное тело легко справилось с задачей. Девушка нашла второе стремя и прочно обосновалась на спине хрунта.
— Молодец! — оценил Аллант — с первого раза!
— Так я джанер всё-таки или нет?
Второй хрунт, которого мальчик-подросток вывел Алланту, был значительно крупнее и выше. Мощную шею его украшал темно-коричневый пышный воротник, спускающийся на грудь и свисающий между передними, нервно танцующими ногами. Зверь лупил сам себя хвостом по бокам, поигрывал черными отточенными когтями, то втягивая их, то выпуская на всю двенадцатисантиметровую длину.
— Бридан! — позвал Аллант.
Хрунт, вскидывая голову, отозвался громким, воркующим хрюканьем и рванулся вперёд, словно не замечая мальчишки, висящего на поводе. Аллант взлетел в седло, и мальчишка ловко отскочил в сторону.
Мужчина потянул повод, и Бади медленно пошла по дорожке, взрыхлённой когтями. Надежда, слегка покачиваясь, сидела в седле и придерживалась одной рукой. Ощущения были странными: смесь любопытства, восторга и собственной неопытности. А она-то думала, что после Джанерской Школы умеет всё. Непривыкшая чувствовать себя беспомощной, она потребовала отдать ей поводья.
— Только пожалуйста, осторожнее! Держите крепче повод и не давайте ей воли, — попросил её мужчина.
Легко сказать «не давайте ей воли». Бади, почувствовав неопытность всадницы, ощутимо шлёпнула её хвостом по левой ноге и прыжком рванула с места. Надежда чуть не свалилась, но сумела удержаться и позвала, пробиваясь к сознанию животного:
— Бади, пожалуйста, поаккуратнее. Дай мне присноровиться!
Бади поняла и перешла на лёгкий пружинящий шаг.
Катались долго через парк в луга к небольшому почти круглому прозрачному озеру, вокруг него и обратно. И к концу прогулки Надежда научилась уверенно держаться в седле, даже когда Бади стелилась над тропинкой в стремительном галопе, пытаясь догнать Бридана. Аллант всё время оглядывался, беспокоясь за Надежду.
Когда они вернулись, телохранитель Алланта уже ждал их.
— Ваше Достоинство, сегодня рейса на Накасту уже не будет. Наш лайнер ушел рано утром, а завтра будет только транзитник и тоже утром.
— Вот видишь, — обрадовался Аллант, придерживая за повод Бади, пока Надежда слезала с седла, — у нас с тобой ещё целый вечер впереди.
Прощались утром на пороге отеля. Надежда была категорически против того, чтоб Аллант провожал её в космопорт. Единственное, на что она согласилась, так это на машину. До начала регистрации оставалось
После того, как машина скрылась за поворотом, Аллант ещё минут десять нервно шагал из угла в угол, и сердце его разрывалось. Таких потерь он ещё не знал. В нем сейчас боролись обещание не провожать и желание ещё хоть на минуту увидеть любимое лицо. В конце концов он не выдержал, выбежал на улицу, остановился на крыльце, опираясь плечом о колонну, с тоской глядя в ту сторону, куда ушла машина.
А жизнь вокруг шла своим чередом: две девочки, взявшись за руки, хохоча, прыгали по ступенькам вниз. Знатная дама со служанкой, степенно ступая, поднимались к отелю, сторонясь озорниц. Грузноватый лысый мужчина, подогнав машину к самым ступеням, открыл обе левые дверцы и багажник и начал выгружать бесчисленные баулы, сумки и коробки. Скоро их громоздилась уже целая гора, и мужчина, вынув из кармана большой носовой платок стал вытирать потное лицо и шею. Вот тут Аллант и бросился вниз через две ступеньки и телохранитель, чуть отставая, вслед за ним.
Мужчина ещё ничего не успел понять, когда двое парней заскочили в его машину, и она рванула с места, хлопая крышкой незакрытого багажника. Он закричал, когда воры уже скрылись за углом.
Аллант гнал машину на предельной скорости, явно нарушая правила движения, но ему сейчас было всё равно, лишь бы только успеть в космопорт до отлёта лайнера. У телохранителя, парня отнюдь не трусливого, дыхание перехватывало от сумасшедших виражей. Он боялся, что Аллант сейчас куда-нибудь врежется или сшибёт неосторожного пешехода. Но пока, хвала Небу, всё обходилось. Он только успел так подумать, как Аллант всё же сплоховал, на обгоне не вписался между грузовиком и бордюром и кое-как вырвался под визг обдираемых бортов. Он затормозил только раз, и так затормозил, что несчастную машину развернуло и потащило боком. И всё это лишь потому, что у обочины торговали цветами. Аллант купил огромный букетище, бросил его на переднее сиденье и салон сразу же наполнился ароматом потревоженных растений.
Лишь когда машина, наконец-то благополучно остановилась у здания космопорта, телохранитель посмел напомнить Алланту про обещание «не провожать».
— И без тебя помню! — рыкнул на него Аллант и повернул к служебному входу.
Пришлось даже предъявить удостоверение личности и только после этого его вежливо и почти благоговейно проводили в операторскую, где на полутора десятках экранов было видно практически всё, что происходило сейчас в разных помещениях космопорта. Алланту показали экран зала ожидания, и он пару минут напряженно следил за плывущим изображением пока не нашел, наконец, Надежду. Он попросил остановить движение камеры и дать, по возможности, крупный план.
Девушка сидела, держа на коленях рюкзачок, и выглядела отнюдь не радостно. Аллант подозвал одного из служащих космопорта, показал ему на экране девушку, вручил букет, попросив передать его и коротенькую записку, состоящую только из трёх слов на интерлекте: «Я люблю тебя».
Получив подарок, Надежда удивилась, что-то спросила, не совсем веря, что цветы предназначены именно ей, потом прочитала записку, улыбнулась и спрятала лицо в букет по самые глаза, теперь искрящиеся и весёлые. А через шесть минут объявили посадку.