Надежда Тальконы
Шрифт:
— Начинается, — проворчал Каш Салт, опуская морду к груди, — держитесь!
Визги, вопли и завывания неслись из динамиков под потолком с такой громкостью, что, казалось, вот-вот лопнут барабанные перепонки. Надежда и Аллант вслед за ней, натянули капюшоны и зажали уши руками, но это почти не помогало. И, вдруг, наступила тишина. Но ксантловцы дружно попадали на пол, обхватив головы руками. Кто стонал, кто ругался, кто-то, наиболее уязвимый, уже побежал к дверям. Потом они вроде бы успокоились, но к дверям бросились сразу трое накастовцев и, не дожидаясь, пока им откроют после сигнала, неистово забарабанили кулачками в дверь, требуя выпустить.
— Сиди! Это инфразвук, это сейчас пройдет, потерпи.
На него самого этот диапазон никакого действия не оказывал и, видимо, был предназначен именно для людей.
Зловещая тишина внезапно взорвалась воем, постепенно уходящим на ультразвук. Сколько продолжалась жуткая какофония, Надежда не смогла бы сказать. Она старалась сосредоточиться на саморелаксации, отключаясь от внешнего мира, и в конце концов перестала-таки слышать сводящие с ума звуки. Рептилоиду даже пришлось слегка встряхнуть её за плечи, чтоб вернуть к действительности.
— Поздравляю, — сказал он, — первое испытание, кажется, прошли.
Никогда ещё обычная тишина не казалась таким блаженством. Двое накастовцев прошли в дверь, расположенную как раз напротив входной. Туалет и умывальник: единственные удобства, которые оставили претендентам. Они вышли, блестя мокрой шерсткой на головах. За ними потянулись другие желающие освежиться. Образовалась даже небольшая очередь. В этот момент открылась входная дверь, и в зал вошел Патрульный, толкая перед собой двухярусную тележку на колесиках, заполненную разноцветными пакетами.
— Получите свои пайки, — объявил он и начал раздавать собравшимся вокруг людям — розовые, накастовцам — голубые, рептилоидам — зеленые пакеты.
Аллант заторопился, было, но Надежда удержала его:
— Не торопись, успеем. Зачем толкаться.
Они отправились за пайками самыми последними. Почти у самых дверей, мешая пройти, лежал на животе черноволосый парень и что-то бормоча сосредоточенно чертил на полу сложную формулу. Как на него ещё никто не наступил, оставалось загадкой, и пакета с пищей перед ним, естественно, не было.
— Эй ты! — не удержалась Надежда и потрясла его за плечо, — ты паек собираешься получать?
— Да, да, конечно, — рассеянно отозвался он, не отрываясь от работы, — вот только расчет микросхемы закончу. Да, да.
Вставать он, похоже, не собирался, не задумываясь о том, что может остаться без еды. И Надежда пожалела остолопа. Получая свой паек, она показала большим пальцем через плечо и попросила:
— И на него, пожалуйста.
— Каждый получает на себя, — возразил Патрульный.
— Но он из нашего экипажа! — не сдалась девушка.
— Да, да. — Подтвердил-подтвердил Каш Салт и даже Аллант, ещё не совсем понимая в чем дело, утверждающе качнул головой. И Патрульный сдался, отдал пакет с пайком, удивляясь: Быстро же Вы сумели смешанный экипаж сколотить!
Когда Надежда поставила пакет на пол перед лицом парня, созерцающего только что законченную работу, он поднял-таки голову, разглядывая неожиданных помощников. У него было шоколадное лицо с темными раскосыми глазами. Типичное лицо уроженца Ксантлы.
— Ну вот! — услышала Надежда возмущенный тонкий свист Каша, — он же с Ксантлы!
Видимо недавняя стычка
— Не суди по двум недоумкам обо всей планете, — просвистела она в ответ, а на интерлекте сказала, обращаясь уже к парню:
— Вставай, пойдем с нами.
Парень посмотрел снизу очень удивленно, но все же поднялся. Не в пример остальным джанерам Ксантлы, как на подбор рослым и мускулистым, он оказался худым, нескладным, узкогрудым и не выше Надежды. Добравшись до своего, никем не занятого угла, Каш уселся поудобнее, показал парнишке место рядом с собой и потребовал:
— Давай, рассказывай о себе, а то мы хоть и сказали Патрульному, что ты из нашего экипажа, а сами о тебе ничего не знаем, кроме того, что ты с Ксантлы.
— Меня зовут Матенс, и я не с Ксантлы, я с Локма.
— С Локма? — удивленно переспросила Надежда. С недавних пор она не могла спокойно слышать название этой планеты.
— Ну да, с Локма, — повторил парень, — я только учился на Ксантле и работал тоже, два года. Я, вообще-то, не джанер. Я ремонтник, компьютерщик, любое электронное оборудование… Вы, наверное, слышали, что недавно случилось у нас на Локме. Отец и два старших брата погибли, и от дома ничего не осталось. У меня семья там: мать и три младших сестрёнки. Они сейчас во времянке живут. Я — единственный кормилец в семье. Я случайно узнал, что набирают в Патруль Контроля. Вот я денег на дорогу занял и прилетел. Говорят, здесь платят очень хорошо. Я столько нигде больше не заработаю. Мне обязательно нужно попасть в экипаж чего бы это ни стоило.
— Так ты что, — довольно презрительно спросил Аллант, — из-за денег в Патруль собрался? И только?
— Да, из-за денег, — казалось, вовсе не заметил его презрительной интонации Матенс, — мне семью содержать нужно, дом новый строить. Я больше нигде столько не заработаю. На Ксантле, если ты не коренной житель, хорошей работы ни за что не получишь. Я два года подсобником отработал на космодроме. Ничего серьёзного делать не доверяли, зарплата, естественно, соответствующая, будто я неумеха какой. Вы не подумайте, я могу выполнять ремонт любой категории сложности, я разбираюсь…
Каш Салт вскрыл вакуум-упаковку своего пайка, заглянул внутрь пакета и сказал:
— Хватит самого себя нахваливать. Досиди сначала хоть до конца теста. Сумеешь продержаться, потом будет время показать на что ты способен. — и, запустив лапу в пакет, отвернулся к стене хрустеть хитином сушеных насекомых. Надежда поддержала рептилоида:
— Хватит говорить, ешь, давай! Думаешь, спокойная пауза будет бесконечной?
Матенс беспомощно вертел в руках пакет, не зная, с какой стороны к нему подступиться. Надежда, криво усмехнувшись, отобрала пакет, ловко вскрыла и вернула густо покрасневшему Матенсу, краем глаза отметив, что Аллант вскрывал свой пакет полностью копируя её действия. Она передвинулась поближе к Алланту, пристроила пакет на коленях и приступила к еде, начав с солоноватых подушечек белкового концентрата. Паек был стандартным: большая упаковка концентрата, пачка фруктового пюре, обильно сдобренного глюкозой и плоская семисотграммовая бутылочка воды с хитрой пробкой. Даже открытую бутылочку можно бросить на пол — не прольется ни капли. Пить положено, потихоньку высасывая содержимое. Наиболее нетерпеливые в момент сильной жажды не выдерживали, срезали ножом горлышко и выпивали воду в несколько глотков, не понимая вкуса и не успевая утолить жажду, сами себя наказывали.