Надежда Тальконы
Шрифт:
Аллант, надо отдать ему должное, не растерялся, что-то говорил в ответ, наверное, то, что и нужно было сказать в этот момент. Надежда не слушала, слишком уж её ей было непривычно чувствовать себя в роли значительного лица.
Она встретилась взглядом с начальником охраны, вспомнила его короткое имя — Баток Найс. А он уже продвигался им навстречу, проталкиваясь среди людей только что поднявшихся с колен.
— Праки Надежда, — обратился он, не называя титула, — прикажете выгрузить багаж и отнести в ваши апартаменты?
— Да, конечно, — отозвалась она, — и прикажите кому-нибудь из охраны показать мне, где находится гараж. Я отгоню машину сама. Ваши люди могут не справиться с управлением.
В глазах
Когда Надежда под конвоем из двух молчаливых и строго выглядящих охранников добралась, наконец, до дверей своих апартаментов, там её уже ждал Найс, а рядом с ним стояла, робко опустив голову, худенькая девушка.
— Праки Надежда, — вновь повторил Найс нейтральное обращение, — вот ваша служанка. Её зовут Альгида. Она прислуживала Праки Шоракси, прими Небо её душу. Альгида вроде бы старательная девушка, хотя Праки Шоракси порой жаловалась на неё. Я надеюсь, что Вам она не будет доставлять хлопот. А других служанок для Вас я подберу завтра утром. Как только Вы соизволите проснуться, девушки уже будут в Вашем распоряжении. — И, коротким кивком изобразив поклон, он направился к двери.
Надежда плохо помнила, когда она в последний раз заикалась, а тут еле вывезла:
— И-и с-сколько ещ-щё м-мне п-положено?
— Обычно, — уже от самого порога обернулся Найс, — хватает трех-четы-рех служанок, не считая личной охраны, но, если Вы желаете, то их количество может быть увеличено.
— Да мне одной няньки за глаза… А уж трех… Да что я с ними делать буду? Нет, будьте так добры, не присылайте мне больше никого!
Найс ещё раз коротко поклонился и вышел, оставив девушек вдвоем. Альгида подняла голову, и Надежда, наконец, узнала её. Это была та самая девушка, что уронила вазочку во время памятной свадебной ссоры.
Надежда одобряюще улыбнулась ей и прошла из прихожей в комнату. Всё сохранилось в точно таком же виде, как и три года назад, но, хоть пол ещё блестел от недавнего мытья, всё же чувствовался слабый, едва уловимый запах нежилого помещения. Все вещи на своих местах. А на журнальном столике возле кресла её фотография в рамке, из тех, что Аллант брал с собой, улетая в отпуск. Перед снимком букет свежих цветов в низкой широкой вазочке и пустая чаша храмового светильника.
— Оригинально, — удивилась Надежда вслух, — и для чего Аллант всё это придумал?
— Это не Праки Аллант, Праки Надежда, — впервые подала голос служанка, — это Праки Геранд. Это он приказал, чтоб здесь всегда стояли свежие цветы. Он почти всегда приносил их сам. Он часто приходил сюда, особенно последний год. Сядет в кресло, зажжет светильник и смотрит на портрет. Он мог сидеть так и час и два… Иногда даже засыпал здесь, в кресле…
— Зачем ему это было нужно?
— Он очень любил Вас, Праки Надежда. Он так ждал, когда Вы прилетите!
— А Шоракси?
— Она очень сердилась, но ничего не могла сделать. Праки Геранд пригрозил ей оторвать голову и ноги переломать, если она только попытается зайти сюда.
— Бедный Геранд, вот уж чего я не ожидала.
Надежда некоторое время стояла у столика и смотрела на букет мелких розовых цветов с ажурными, тонкими листочками, потом вздохнула и пошла к сложенным у двери сумкам и пакетам с вещами. Нужно было всё это разобрать, разложить по шкафам и ящикам, обживая комнаты в месте, которое она пока ещё вовсе не считала своим домом. Альгида тут же оказалась рядом. Тихий её голосок звучал озабоченно:
— Праки Надежда, Вы же не будете сами разбирать вещи? Это моя обязанность, а вовсе не Ваша. Что скажет Праки Аллант, когда узнает, что Вы делали мою работу? Да меня просто уволят. Сразу же, без разговоров. — И, видя, что Надежда, не слушая её, раскрыла одну из сумок, взмолилась:
— Ну, пожалуйста, Праки Надежда… — И теперь голосок её
— Успокойся, пожалуйста, ещё твоих слез мне не хватало! Если тебя уж так приспичило, давай, разбирай! Только где я потом что искать буду, когда потребуется?
— Я всё-всё запомню, у меня очень хорошая память. Вы спросите, и я сразу же найду и подам Вам нужную вещь. Не беспокойтесь, пожалуйста, об этом, Праки Надежда…
— Ну, как знаешь, — отмахнулась от служанки новоявленная Праки, — тогда я пойду и сполоснусь с дороги.
Она ещё не привыкла к тому, что о каждом своем шаге нужно теперь кому-то докладывать и была немного раздражена, хотя и старалась это скрыть.
— Без меня? — ужаснулась Альгида. — ВЫ СОБИРАЕТЕСЬ МЫТЬСЯ ОДНА?
— Нет, мне для этого потребуются абсолютно все служанки дворца! — всё-таки не выдержав, огрызнулась Надежда. Но Альгида приняла всё за чистую монету и спросила озабоченно:
— Уточните, пожалуйста, Праки Надежда, сколько человек мне нужно позвать, чтоб помочь Вам принять ванну?
— Ну, знаешь ли! — У Надежды больше не нашлось слов. Она судорожно сглотнула и растерянно развела руками. Потом сорвала с плеч куртку, швырнула её на диван, стряхнула ботинки и быстро пошла в ванную. В дверях она оглянулась:
— Вот что, благодетельница. Вон в той коричневой сумке должно лежать полотенце. Принеси мне его потом, пожалуйста, ладно? И не говори больше глупостей. Пожалуйста. — И передразнила всё ещё раздраженно, но изо всех сил пытаясь успокоиться: — «так, сколько человек мне нужно позвать?» Вы что с Бетиной сговорились? Повторяется практически то же самое. Она пыталась ухаживать за мной, как за малым ребенком, теперь ты… Давай договоримся сразу, я ещё в состоянии себя обслужить сама. Если что будет нужно, я тебя попрошу. А пока оставь меня в покое! — и захлопнула за собой дверь. И только тогда вспомнила, что не взяла чистое белье, но возвращаться не стала, а начала медленно раздеваться. Роскошный интерьер располагал к расслаблению и комфортному отдыху. Здесь даже вода голубой струей бьющая из золотого крана, выполненного в виде обнаженной девушки с кувшином, была настоящей артезианской, имеющей сладковатый привкус на губах, а не сотни раз регенерированным дистиллятом, как на «ДэБи». Надежда запрограммировала систему на определенную температуру воды и полезла в огромную по её меркам ванную. Она ещё не добавляла никаких ароматизаторов и моющих средств, от изобилия которых могло зарябить в глазах. Просто лежала в воде с закрытыми глазами, раскинув руки в стороны, стараясь расслабиться. Альгида появилась к самому концу мытья, словно знала, когда именно может потребоваться её помощь. Она принесла белье и полотенце, но совсем не то, которое лежало в сумке, а другое, огромное, очень мягкое, в которое вполне можно было завернуться как в простыню.
— Ой, — воскликнула девушка восхищенно, — Праки Надежда, какая у Вас фигурка!
— Отстань! — приказала Надежда, одеваясь в ускоренном темпе, чтоб избавиться, наконец, от настырной служанки.
Но мучения её на этом не кончились. Едва Надежда села в кресло, чтоб расчесаться, как Альгида оказалась рядом.
— Праки Надежда, — в голосе её звучала мольба, — разве Вы не позволите мне расчесать Вам волосы? Я всегда расчесывала Праки Шоракси.
— Ой, и свалилась же ты на мою голову! — не сдержалась Надежда, но расческу всё-таки отдала и села в кресле боком, чтобы девушке было удобнее. Альгида встала на колени, поднесла руку с расческой к мокрым ещё волосам новой хозяйки и сразу же намертво засадила зубья в густых спутанных после мытья прядях. Надежда невольно дернулась, со свистом втянув воздух сквозь зубы, и резко повернулась, чтоб отобрать расческу. Служанка, испуганно прикрыв лицо локтем, отшатнулась, явно ожидая удара.