Надежда Тальконы
Шрифт:
Аллант шутливо откинулся на спину, вполне поддерживая игру.
Перед тем как лечь спать Надежда Аринда вышла к Бернету, не вызывая по браслету, а дважды стукнув в дверь комнаты охранников костяшкой согнутого указательного пальца. Он появился на пороге немедленно и встревожено замер, ожидая приказа.
— Бернет, отправляйся ночевать домой. Мне завтра утром нужно будет поговорить с твоей сестрой. Привези ее, пожалуйста, часам к десяти в кафе, в то самое, с деревьями в интерьере. И, лучше, если ты сегодня в семье ничего говорить не будешь. Не хочу бессонной
— Да, Рэлла Надежда!
Бернета раздирало любопытство. Но его Праки сегодня была, видимо, не расположена к пространным объяснениям, а сам спросить он не посмел и, дождавшись, пока она скроется в дверях, стал оповещать о своем предстоящем отсутствии телохранителей Праки Алланта и, естественно, Праки Найса.
Кадаву, в отличие от него самого, сегодня вряд ли придется нормально поспать.
Уже в кафе, куда они с сестрой приехали значительно раньше назначенного срока и заняли отдельный кабинет, он еще раз убедился, что его Рэлла была, как всегда, права, посоветовав ничего не сообщать заранее. Берти и так вся истряслась, и родители дома, наверняка, ничуть не меньше.
Рэлла Надежда потребовала оставить их с девушкой наедине и отправила телохранителей лакомиться пирожными в общий зал.
Берти сжалась за столиком, и перед началом основного разговора Надежде пришлось приложить все усилия, чтоб попытаться хоть как-то успокоить девушку близкую к панической истерике.
Потребовалось несколько минут малозначительной болтовни, в основном, со стороны Надежды, чтобы Берти смогла начать отвечать на вопросы более-менее членораздельно.
— Берти, а ты замуж выйти не собираешься? — и опять панический ужас на стремительно бледнеющем лице.
— Н-не знаю, Рэлла Тальконы… Никто не пришлет ко мне свадебных вестников. Я… такая толстая… и еще… мои проблемы со зрением… я ведь…
— Не объясняй, не нужно, — прервала Надежда запинающуюся девушку. — Я все знаю. Но дело не в этом. Тебе многое лишь кажется неразрешимой проблемой, хотя на самом деле все не так уж и страшно. На некоторых планетах девушка считается красивой только в том случае, если она, как ты говоришь, толстая. И чем толще, тем лучше.
— Но ведь не у нас… — жалобно простонала Берти.
— Почему же? У меня есть один очень хороший знакомый, он не тальконец, он с Локма. Вот у них тоже поддерживается такое же представление о женской красоте. Он собирается жениться и подыскивает себе невесту. Я бы хотела, чтоб он выбрал тебя, если ты не против, конечно.
Берти, вжав голову в плечи, смотрела снизу вверх до того жалким взглядом, что Надежда начала уже всерьез побаиваться, что девушка вот-вот расплачется, но отступать было поздно, и Надежда продолжала, протягивая через стол раскрытый журнал:
— Вот, посмотри, здесь репортаж со строительства принадлежащего ему завода и на снимке справа он. Матенс. Он немного старше тебя, лет на шесть или семь. Он — инженер-электронщик, мы работали вместе в Патруле и летали на одном корабле. Он очень хороший человек, поверь. По крайней мере, я могу тебе гарантировать, что он никогда преднамеренно не оскорбит и не обидит тебя. Он, бывает, порой настолько уходит в работу, что может и забыть про семейное торжество
— А… а если я… ему не понравлюсь…
— Понравишься. Обещаю. — И через небольшую паузу спросила. — Тебе нужно дать время, чтоб подумать?
— Нет.
— Что, нет? Ты не согласна?
— Я боюсь…
— Но ты не против?
— Не знаю.
— Ладно, не буду тебя больше мучить. Возьми журнал, почитаешь, посмотришь, подумаешь и передашь мне ответ сегодня к вечеру через Бернета.
И поднялась из-за столика.
Надежда уже коснулась дверной ручки, когда услышала сзади сдавленный жалкий зов:
— Рэлла Тальконы…
Она обернулась.
— Что?
— Но мы же никогда не виделись…
— Это не проблема, поверь. — И спросила осторожно: так ты согласна?
— Н-наверно. То есть — да. Только так нельзя, наверное, без разрешения родителей?
— Наверное. У тебя будет время до вечера. И, если ты согласна, то жди свадебных вестников.
Надежда вновь отпустила Бернета до вечера. И когда он, проводив машину своей Праки, вернулся в кабинет к сестре, та, распластавшись на столике, уткнулась лицом в локоть левой руки и навзрыд плакала.
— Берти! Берти, что случилось? О чем с тобой говорила Рэлла Надежда?
Но, видя ее полную неспособность к внятному ответу, бережно привлек сестру к себе и дал ей вволю выплакаться на своем плече, не задавая больше вопросов. Беренет еще долго, успокаивая, гладил ее по голове и спине, теряясь в догадках. Берти начала всхлипывать все реже и, наконец, оторвала красное заплаканное лицо от его плеча:
— Ну, что хоть ты? Что случилось?
— Во-от. — Берти протянула ему журнал.
— Что вот? — Не понял Бернет: Ну, журнал. Ну, Праки Матенс.
Все еще всхлипывая и заикаясь, Берти поведала: Рэлла Тальконы предложила мне замуж… за него…
— А ты что?
— Я побоялась отказаться. А то вдруг тебе от этого хуже будет.
Бернет быстро чмокнул сестру в лоб.
— Ну и умница! Праки Матенс — очень достойный претендент.
— Ты его видел?
— Конечно. Сто раз. И разговаривал. Он хороший, не бойся.
— И Рэлла Тальконы тоже так сказала…
— Поехали скорее домой.
— А если папа будет против?
— Не думаю. Праки Матенс — самый близкий друг Рэллы Надежды и Его Мудрости Алланта. От таких предложений не отказываются. Бедные родители! Две свадьбы сразу…