Надежда Тальконы
Шрифт:
— Да, Праки! — горничная быстро выскользнула из номера.
Кадав, пользуясь минутной передышкой, разулся, снял брюки, тщательно отжал их через полотенце и снова, (ничего не поделаешь!), надел. Накинул на голые, зябнущие плечи большое теплое полотенце. И только сейчас вспомнил, что не удосужился сообщить в Талькдару. Еще пару секунд он размышлял, кому же именно сообщать, но потом решительно набрал позывной Алланта.
Неудивительно, что Император отозвался сразу же.
— Ваша Мудрость! Рэлла Надежда
— Да я вам головы оторву! Как вы, идиоты, позволили ей такое! А почему сама она предпочитает молчать? — И сразу же тон из грозного стал почти испуганным. — Ей плохо? У нее сброс?
— Нет, Ваша Мудрость, Рэлла Надежда отдыхает. Приняла душ и спит. Она просто устала. Я все сделал по ноль второму коду. И наружная и внутренняя охрана обеспечена.
— Хорошо. — И, угрожая, пообещал: — Но вы мне еще за это ответите!
В это время горничная принесла все, что он просил. Кадав кивком велел поставить поднос на столик у кровати и полушепотом приказал:
— Собери одежду в душе. К утру постирать и высушить!
Горничная кивнула и удалилась.
Изящным серебряным ножом, на удивление довольно острым, он разрезал плоды пополам и, сжимая в кулаке, выдавил в стакан густой розоватый сок. При одном только его виде и запахе рот немедленно переполнился слюной. Ракта сама по себе кисловато — горькая, но, если добавить побольше меду, получается вполне приятный на вкус, тонизирующий и очень быстро восстанавливающий силы напиток. Кадав смешал все компоненты, попробовал с ложечки, не горячо ли.
Подоткнув под спину еще пару подушек, он усадил Надежду и стал с ложечки поить ее. Просыпаться она категорически отказывалась, пыталась отворачиваться, недовольно мычала, не открывая глаз, и называя телохранителя именем мужа. Но Кадав был настойчив и не упокоился до тех пор, пока не выпоил ей весь стакан. После чего поменял влажную подушку и еще подумал, что волосы ей желательно бы посушить феном. Но у него самого сил на это уже не было, а доверить кому — то свою Рэллу он не мог.
— Альгида, зараза! Чтоб ей провалиться со своей морской болезнью!
Проникнув рукой под одеяло, он осторожно прикоснулся к узкой изящной ступне. Ноги его Праки были вполне теплыми. И то хоть ладно!
Кадав накрошил в стакан полувыжатые плоды вместе со шкуркой. Залил кипятком, подсластил медом и с наслаждением выпил.
После чего выглянул в коридор. Охранники в полицейской форме присутствовали как у двери, так и на входе в коридор.
Удовлетворенно кивнул, запер дверь на ключ и погасил верхний свет в спальне. Потом подтащил к дверям объемистое и мягкое кресло, залез в него с ногами, закутался в покрывало и мгновенно заснул, держа леггер на коленях.
Проснулся как от удара. Прислушался. Все тихо. Подошел, наклонился к кровати. Прислушался
Он все бы на свете отдал за то, чтобы эта устало спящая женщина была бы ему ровней. Кадав даже головой крутанул от этих мыслей. Посланница. Рэлла. Праки… И в то же время молодая, невероятно красивая, нежная, отчаянная… мечта. О, Небо!
В четвертый раз его разбудил стук в дверь. Негромкий, но требовательный.
Кадав, отшвыривая покрывало, метнулся за косяк, и, еще не успев, как следует, проснуться, и сдернул предохранитель леггера. Ладони мгновенно вспотели.
— Вот оно! Проспал! Кто-то профессионально и бесшумно сумел миновать все наружные и внутренние посты охраны. Но сюда, в Ее спальню… только через мой труп!
Стук повторился. Уже почти совсем рассвело.
Стараясь придать голосу должную требовательность и суровость, спросил вполголоса:
— Кто?
— Кадав, открой.
— Кто? (тон еще строже.)
— Это я, Бакет. Праки Аллант здесь.
Отлегло.
Но, прежде чем открыть замок, он еще несколько секунд стоял у стены, закрыв глаза и запрокинув голову. Колени дрожали.
Аллант с порога строго глянул на замершего телохранителя жены.
— Что это за вид!? — негодующе, но все же негромко. И было из-за чего. Кадав стоял босиком, в одних только мятых, даже на вид влажных брюках. Но зато с леггером наизготовку.
— Так мокрое же все, Ваша Мудрость… К утру обещали выстирать и высушить…
— Разбаловался! — И тут же спросил: Как Надежда?
— Рэлла Надежда спит.
— А почему ты один?
— Бернет ранен. Рэлла Надежда оставила Альгиду присмотреть за ним. Если она сама в состоянии передвигаться. У нее морская болезнь.
— Обнаглели! А кто же был с Надеждой?
— Я, Ваша Мудрость. И наружная охрана.
— Хорош! — недоверчиво смерил его взглядом Аллант и добавил, уже более миролюбиво. — Все, можешь быть свободен. Иди. Спи.
— Но Ваша Мудрость… — осмелился возразить Кадав. — А кто останется охранять?
— Ты моим телохранителям на сегодня свою Праки доверить можешь? (сказано с почти явной беззлобной усмешкой).
— Да, Ваша Мудрость!
— Тогда отправляйся. Разбираться с вами будем дома.
После всех этих событий Аллант, до большого, разругался с Надеждой и, с сочувственного одобрения Праки Милреды, продержал жену в постели целых три дня. И, естественно, отобрал полуразбитый «Бриз», который жители Каредды к утру доверху закидали цветами. Но клятвенно обещал вернуть после родов.