Надежда Тальконы
Шрифт:
— Струсил, что ли? Эх, ты!
И сама опешила, когда тяжелые двери храма сами собой резко захлопнулись, едва Кадав приблизился ко входу.
Парень отшатнулся в ужасе и рухнул на колени. Сзади, среди Служителей и прихожан послышался тихий ропот, многие осеняли себя священным обережным знаком.
Надежда сделала еще несколько шагов, подойдя почти вплотную к ступеням входа. Двери, опять таки без видимой посторонней помощи, плавно распахнулись перед ней. Все это начинало походить на какую-то мистику.
Надежда вернулась от самых дверей и, крепко ухватив за правое запястье, вздернула с колен мертвенно-бледного телохранителя.
—
Двери угрожающе заскрипели, дрогнули, но остались распахнутыми. Вслед за ними в храм вошли все остальные. Строгое убранство древнего святилища было лишено столичной, почти нарочитой роскоши.
— Возьми светильник!
Едва только чаша светильничка, выполненная здесь из яркого синего хрусталя, оказалась в руках Кадава, огонек немедленно потух. Парень был близок к истерике.
— Дайте ему другой светильник!
На сей раз, даже Надежда ощутила резкий леденящий порыв ветра со стороны алтаря, который отбросил Кадава почти к дверям. Он едва удержался на ногах, но тут же опустился на колени и теперь стоял в полной беспомощности, напуганный и жалкий. Из-под стиснутых век катились крупные капли.
Во всем храме, разом погрузившемся в тревожный, гнетущий полумрак, не осталось ни одного горящего светильника.
Похоже, за древней верой этой планеты все же стояли какие-то неведомые силы, которые, до сего момента, Надежда воспринимала на уровне фарса и показного вынужденного подчинения. Она и не подозревала, что можно, вот так, жестоко мстить, не принимая, парню, посягнувшему, пусть и по принуждению, даже не на саму Защитницу, а лишь на ее Посланницу, как настойчиво продолжали именовать Рэллу Тальконы все священнослужители и большинство населения планеты. На сей раз, все было всерьез.
Надежда, коротко вздохнув, смотрела, КАК синхронно шевелятся губы у священнослужителей, может быть, впервые увидевших открытое проявление Силы их Покровительницы. Как, стиснув руки под подбородком, и прикрыв глаза, истово молится мать Кадава. Ее бескровные губы быстро шевелились в неслышной мольбе. Получается, пытаясь разубедить женщину и Кадава в беспочвенности проклятия, Надежда сама подвергла их этому стрессу.
— Всерьез так всерьез! — Посланница вернулась к дверям. Не решаясь на открытый вызов, из боязни еще больше навредить до смерти напуганному телохранителю, за шиворот затрещавшей рубашки вздернула Кадава с колен, вновь стиснула пальцы на его запястье и силой поволокла вперед, почти физически ощущая внешнее сопротивление. Ее несчастный телохранитель был здесь явно неугоден. Но она все-таки дотащила его через весь храм к алтарю.
Кадав вновь сполз на колени, и Надежда отпустила его руку.
Надежда, чуть прищурившись, посмотрела на статую Защитницы на алтарном возвышении. И собственный голос зазвучал под сводами храма совсем по-чужому, но вполне уверенно.
— О, Великая Защитница! Ты же знаешь, как все было. Прости и прими моего телохранителя, как простила и приняла его я. Ибо он навек нуждается в тебе, твоей власти и покровительстве. Пожалуйста, прими!
Чуть помедлив, она, к ужасу присутствующих, уверенно поднялась на алтарное возвышение, вставая лицом к лицу со статуей Защитницы. Затем сняла с себя колье, лазуритовое с топазами и застегнула замочек на шее статуи, с удивлением отметив почти живое человеческое тепло, идущее от камня изваяния. Отступала она, медленно пятясь. Кадав так и стоял на коленях, сжимая
Надежда сомкнула пальцы над потухшим светильником и зажгла его, как сделала однажды в день коронации.
— Прими его, пожалуйста! — Полушепотом повторила она. — Дай знак, что он прощен.
И в одно мгновение все светильники храма сами собой вспыхнули.
И Кадав впервые, после дня Жертвоприношения, робко улыбнулся.
Надежда подошла к Бернету и, торопясь, оперлась о его руку. Сейчас она была близка к обмороку. Воздуха катастрофически не хватало.
— Вроде бы и не особо устала… — подумала Надежда, — Или это тоже знак? Не велят вмешиваться или что другое? — но вслух шепнула только одно слово: уходим!
Кадав заметался, не зная, что же ему делать: присоединиться к общей благодарственной молитве, ведь виновником всех сегодняшних событий был никто иной, как он сам, или же следовать за своей Праки. Он выбрал второе, уже на бегу прося прощения у Защитницы, в глубине души надеясь, что она поймет и простит его и на этот раз.
Надежда обрадовалась, что смогла дойти до машины, и никто ничего не заметил. На свежем воздухе ей стало лучше. Наверное, это было не совсем вежливо, убегать, не прощаясь, но уж лучше так, чем грохнуться в обморок у всех на глазах или хотя бы дать заметить посторонним, что ей стало плохо в храме.
— Бернет, поведи машину, пожалуйста. Боюсь, что Кадав пребывает сейчас в слегка растрепанных чувствах.
В душе Кадав возмутился, но вслух перечить не посмел. И вскоре, сосредоточенно смотря в лобовое стекло, понял, что Надежда была права и слово «слегка» она употребила исключительно из деликатной тактичности. Он просто не способен сейчас нормально вести машину, да еще с такими пассажирами.
Идти в дом Надежда отказалась и ждала его в люфтере, который немедленно взлетел, как только Кадав поднялся на борт. Ему давали полчаса на сборы. Он уложился вдвое быстрее. И был безмерно счастлив, что возвращается к любимой работе.
Альгида, еще с самого утра выглядевшая слишком встревоженной и напряженной, наконец решилась:
— Рэлла Надежда, — обратилась она, заискивающе заглядывая в глаза, — можно я отлучусь часа на два? Мне в город нужно. И уточнила, — очень нужно.
Праки Милреда с изумлением смотрела на служанку Рэллы Тальконы, застывшую в дверях ее кабинета.
— Альгида, ты?
— Праки Милреда, мне нужно Вам кое-что сказать. Кажется, Рэлла Надежда беременна. Со дня Жертвоприношения. Она никогда на женские дела особого внимания не обращала и, тем более, сроков не подсчитывала. А я всегда подсчитывала и за себя и за нее, и по себе сверяла. А Рэлла Надежда еще, похоже, не подозревает. Но представляете, что со дня на день начнется?!
Праки Милреда понимающе качала головой, сосредоточенно думая, под каким предлогом ей нужно немедленно появиться во дворце. Каким образом соблазнить Рэллу Надежду на медосмотр, чотя. Хотя бы дистанционный, а еще лучше заполучить образец крови. И не стоит ли, для начала, поговорить его Мудростью Аллантом?
Аллант ушел в кабинет и закрылся там, выставив телохранителей за дверь. Время суток не имеет никакого значения, если в душе кавардак. Неприятности обладают поражающей способностью возникать, как только позволишь себе расслабиться и дашь отдохнуть.