Надежда
Шрифт:
— Пусть он уходит! — Женщина вырвала руку. — Пусть он сейчас же уходит!
— Идите, в самом деле. — Бенсон развел руками. — Я всё равно ничего не скажу. И лучше вы про меня не печатайте. А то я на вас в суд подам.
Кларенсу ничего не оставалось делать. Когда он спускался по лестнице, у него было такое впечатление, что перед ним на минуту приподняли краешек занавеса, скрывающего правду, и тотчас опустили.
Когда он добрался по грязи до места, где начинались настоящие улицы, ему пришло в голову съездить сейчас в полицию
Оказалось, однако, что сыщика нет в полиции.
Кларенс поехал в редакцию.
Докси встретил его с раздражением.
— Что же вы так долго? Я на целый час задержал номер, а потом вынужден был пустить всё-таки в набор.
Кларенс присел к столу и рассказал начальнику отдела всё, что случилось с ним задень. Докси слушал внимательно, потирая длинными пальцами высокий лоб и глядя перед собой на красное сукно стола. Когда рассказ кончился, он встал и прошелся по кабинету.
— Что же вы теперь собираетесь делать?
— Разыскать Мак-Графи и рассказать ему обо всем.
Докси поверх очков посмотрел на репортера.
— Я бы на вашем месте не стал этого делать.
— Почему? — удивился Кларенс.
Докси уклончиво пожал плечами.
— Ну, а всё-таки?
— Видите ли… — Докси вынул из кармана сигарету и закурил. — Если бы этот Бенсон считал, что есть какой-нибудь смысл рассказывать полиции, он и сам бы так сделал без вас.
Кларенс не мог не признать, что начальник отдела прав.
— А что же мне тогда действительно делать?
— Лучше всего подождать. — Докси пустил к потолку голубую струю дыма и уже другим тоном сказал:
— Теперь нам надо решить, что мы дадим в утренний номер. Пожалуй, всю эту историю с грузчиком публиковать пока рано. Придется отделаться какими-нибудь общими рассуждениями.
— А если всё-таки написать, что один из грузчиков выразил сомнение, — осторожно начал Кларенс.
— А потом он заявит, что никакого сомнения не выражал, и газета останется в дураках. Нет. — Докси сел к столу. — Напишем что-нибудь о положении грузчиков вообще. Чтобы показать, что мы не перестали интересоваться этим делом.
— Но подождите. — Кларенс был крайне удивлен тем, что весь его рассказ о поведении Бенсона не произвел на Докси никакого впечатления. — Как вы сами думаете? Разве поведение Розиты и Бенсона не показывает, что они запуганы?
— Я думаю, что они запуганы, — признал Докси.
— Ну так почему не написать об этом?
Докси кисло усмехнулся.
— Мы все прекрасно знаем, что большинство убийств в городе — дело рук трех главных гангстерских шаек. Мы знаем, что Дзаватини, например, собирает дань со всех мелких торговцев в городе. Почему же мы об этом ничего не пишем? Очень просто. Потому что у нас нет юридически обоснованных доказательств.
— Но так мы никогда не искореним бандитизм и рэкет.
Докси пожал плечами.
— Я думаю, что это
Выйдя со станции подземной дороги, Кларенс решил оставшиеся ему несколько автобусных остановок пройти пешком, чтобы обдумать всё случившееся.
Уже начало темнеть. Он зашел в аптеку напротив входа в парк выпить кружку пива.
В аптеке было пусто и прохладно. На посыпанном опилками полу стояли трехногие табуреты. Радиоприемник негромко мурлыкал какой-то фокстрот.
Знакомый Кларенсу провизор, он же владелец аптеки и он же буфетчик, подмигнул из-за стойки репортеру:
— Скрываетесь от жены?
Провизору было около пятидесяти лет. Он был грузен, краснолиц и коренаст. Профессия заставляла его быть приветливым и даже остроумным. Последнее ему редко удавалось, но обычно его слушатели были нетребовательны.
Кларенс поздоровался с ним и сел у стойки. Пока он пил пиво, он подумал о том, что провизор тоже платит кому-то, чтобы его аптеку не трогали хулиганы. Репортер даже вспомнил, что видел однажды, как тот передавал пачку кредиток какому-то наглому типу с ярко-зеленым галстуком.
— Послушайте, мистер Барли, — обратился он к провизору.. — А вы кому-нибудь платите, чтобы вас не обижали гангстеры?
Провизор подозрительно посмотрел на репортера.
— А вам зачем, мистер Кейтер?
— Просто так.
— Плачу, — сказал провизор. — А что?
— А почему бы вам не заявить в полицию и не покончить с этим делом?
Провизор усмехнулся.
— Во-первых, мне не удастся этого доказать. Никто не пойдет ко мне свидетелем, даже тот, кто видел. А во-вторых, шайка всё равно откупится от полиции, а мне они един раз обстреляют аптеку из автомобиля — и все станут бояться ко мне ходить… Проще платить.
Когда Кларенс вышел из аптеки, было уже совсем темно. Репортер подумал о том, что Докси, пожалуй, прав. Если бы с бандитами было так легко бороться, их уже давно не было бы.
Он медленно пошел по пустынной улице. Вечером здесь почти не было прохожих. По другую сторону проезжей части за чугунной оградой лежал уже закрытый теперь парк. Свежий вечерний ветерок обвевал лицо Кларенса. Он попытался привести в порядок все впечатления от дела Каталони.
Раньше, когда он занимался всевозможными обществами любителей ловли рыбы на удочку и коллекционирования марок, он мог полностью забыть все свои газетные дела сразу, как только выходил из редакции.
Теперь же дело Каталони было с ним повсюду — и на работе и дома.