Надежный тыл
Шрифт:
— Анна Юрьевна, — поторопил меня врач.
— Да, простите… — я помотала головой. — Когда нужны деньги?
— Чем скорее, тем лучше. Вы наши многолетние клиенты, поэтому подготовку мы начнем немедленно, однако… деньги должны поступить на счет клиники в течение 10 дней. Понимаете?
— Да… Понимаю, — ответила я, стараясь сохранить видимость уверенности, хотя внутри бушевал ураган.
Десять дней. Это немного, но это шанс. Я понимала, что нужно будет срочно связаться с адвокатом, разобраться в документах и, возможно,
— Мы сделаем всё, что нужно, — сказала я наконец, с трудом выдавливая из себя эти слова.
Главврач кивнул.
— Хорошо. Я буду держать вас в курсе. Если возникнут вопросы — обращайтесь ко мне в любое время.
Я кивнула и молча вышла из кабинета, пытаясь сообразить с чего мне начать. Наверное, для начала — позвонить Короткову, он-то точно знает, какими средствами я могу располагать.
Зайдя в ближайшее от больницы кафе, я сразу же набрала адвоката. К счастью, трубку он взял сразу.
— Да, Анна Юрьевна.
— Максим Владимирович, простите, что беспокою. Знаете… — замялась я. — У меня к вам глупый вопрос, просто времени на изучение документов не было совсем. Мне срочно нужно… семь миллионов, у нас на счетах вообще есть такая сумма?
— Семь миллионов долларов? — уточнил он.
— Нет, рублей, конечно.
На том конце провода повисла полная тишина.
— Анна Юрьевна, вы сейчас шутите?
— Нет… — у меня сердце упало. — У нас их нет….
— Анна Юрьевна, — Коротков явно искал слова, — вы вообще хотя бы понимаете стоимость ваших активов? Хоть приблизительно?
Я замолчала, пытаясь осмыслить его вопрос.
— Нет, — призналась я наконец, осознавая, как беспомощно это звучит. — Все эти годы Даниил занимался финансами. Я даже не знаю, сколько денег у нас на счетах.
— Понял, — коротко сказал он, и в трубке вновь повисла пауза, пока он, видимо, обдумывал, как объяснить мне очевидное. — Анна Юрьевна, ваши активы — это не просто пара счетов в банке. Это компании, недвижимость, ценные бумаги. Суммы, о которых вы говорите, для вас не являются проблемой. Да для вас это вообще ни о чем. Но есть нюанс. Мы сами с вами подали заявление о наложении обременения на все активы в рамках бракоразводного процесса.
Эти слова прозвучали, как гром среди ясного неба.
— Что? — спросила я, чувствуя, как холодный пот проступает на лбу. — А да… но….
— Вы сами настояли на этом, чтобы защитить свои интересы, — ответил он спокойно, но мне казалось, что его слова били по нервам. — Это стандартная практика. Такие меры принимаются, чтобы во время развода не произошли необратимые изменения в распределении имущества.
Я попыталась вспомнить, как именно проходил наш разговор об этом, но в памяти всё смешалось. Тогда я согласилась, потому что мне казалось, что это просто формальность, необходимая
— Что это значит сейчас? — спросила я, стараясь говорить твёрдо, но голос всё равно дрогнул.
— Это значит, что для доступа к крупным суммам, которые вам сейчас необходимы, у нас их нет, — ответил Максим Владимирович холодно и чётко. — Ровно поэтому я настаивал на том, чтобы вы заранее сняли со счёта приличную сумму, когда начали бракоразводный процесс. Но теперь мы не можем ничего сделать до суда.
— Но обстоятельства поменялись… — бросила я с отчаянием. — Даниил в больнице, и ему срочно нужна операция!
В трубке вновь повисла тяжёлая пауза, прежде чем он продолжил:
— Простите, Анна Юрьевна. Но Даниил сам инициировал развод и своё заявление не отзывал. Это значит, что процесс всё ещё идёт. Наше ходатайство об обременении активов также остаётся в силе, и сейчас его невозможно отменить.
Эти слова звучали, как приговор.
— Но это же абсурд! — воскликнула я, чувствуя, как эмоции берут верх. — Разве не понятно, что он не может сейчас принимать никакие решения? Его жизнь под угрозой!
— Я понимаю вашу ситуацию, — ответил адвокат, стараясь говорить спокойно, — но, к сожалению, юридическая система не работает так быстро. Даже если бы мы подали новое ходатайство, это заняло бы недели.
— То есть… — начала я, чувствуя, как воздух становится вязким, — вы хотите сказать, что ничего нельзя сделать?
— На данном этапе — нет, — ответил он. — Все активы остаются под обременением до завершения судебного разбирательства. Единственное, что я могу предложить, — искать деньги из других источников.
— Других источников… — повторила я тихо, пытаясь переварить его слова.
— Возможно, друзья, родственники или временные займы. Я понимаю, что это сложно, но другого выхода пока нет, — добавил он с ноткой сочувствия.
Я отключила телефон, не в силах продолжать разговор.
Это какой-то сюрреализм! Разве такое в нормальном мире может происходить? Разве это не наши деньги? Разве….
Я не знала, что мне делать. Схватила сумочку и помчалась в офис компании. Нужно было срочно переговорить с Борей и Николаем.
31. Анна
Как все изменилось в компании за эту неделю! Девушка на ресепшене, та самая, которая еще неделю назад говорила со мной сквозь зубы, сейчас улыбнулась и вежливо поздоровалась, пропуская внутрь. Сотрудники, отводившие глаза, сейчас напротив старались поймать мой взгляд и улыбнуться: кто-то сочувственно, кто-то поддерживающе, хотя были и те, кто смотрел холодно и резко. Лица таких я старалась запомнить.
Наверное, раньше я бы обрадовалась такому повороту событий, но не сегодня. Быстро поднялась в кабинет Даниила, который сейчас занимал мой сын.