Надежный тыл
Шрифт:
— Я буду звонить, Лин, — шепнула она, поднимая на меня заплаканные глаза. — Можно?
— Нужно, — ответила я твёрдо, стараясь улыбнуться, чтобы она почувствовала хоть немного уверенности.
Зоя, стоявшая рядом, осторожно погладила её по голове.
— Если что, звони мне, — сказала она мягко.
— Спасибо, — прошептала Кира, обнимая нас обеих ещё раз, прежде чем, наконец, сесть в машину.
За рулём сидел мрачный Николай. Его взгляд был тяжёлым, лицо сосредоточенным, а в руках тлела уже, наверное,
Когда дверь машины закрылась, я осталась стоять с Зоей на пороге, чувствуя, как на душе растёт пустота.
— Она справится, Лин, — сказала Зоя, кладя руку мне на плечо.
— Она — да, — глухо ответила я, глядя на падающие на землю снежинки. — А вот я — не уверенна.
Зоя тяжело вздохнула рядом.
И все же крошеная надежда, что жила огоньком в моей душе, не давала мне сломаться окончательно. Именно она двигала меня вперед, заставляя утром вставать и снова и снова идти на работу, которая стала адом. Она заставляла меня, сжав зубы, упорно работать над новой коллекцией, вести переговоры с клиентами.
Марышкина всё настойчивее требовала начать работу над её брошью, а я продолжала тянуть время, снова и снова совершенствуя свой эскиз, предлагая новые идеи и варианты дизайна. Но её терпение явно истощалось, и я понимала, что в любой момент наша проблема с камнем может всплыть наружу.
Вечером я зашла в кабинет Николая, чувствуя, что больше тянуть нельзя.
— Николай Платонович, — начала я, заходя и закрывая за собой дверь, — так больше продолжаться не может. Нужно или сказать правду, возместив заказчику все её потери, или…
Он поднял на меня голову, прервав мои слова.
— Я нашёл камень, — произнёс он спокойно, но в его голосе чувствовалась скрытая усталость.
Я застыла на месте, не веря своим ушам.
— Почти один в один, — добавил он, продолжая смотреть на меня. — Разница есть, он чуть больше, чем тот, который раскололи наши мудаки, но она этого даже не заметит.
На мгновение я почувствовала, как напряжение внутри чуть ослабло.
— Серьёзно? — выдохнула я, не скрывая облегчения.
— Серьёзно, — кивнул Николай. — Его забронировали за нами…. За мной….
— Ноооо, — потянула я.
— Алина, я не могу вытянуть его стоимость из оборотных средств компании…. Камень…. Как бы это сказать…
— Но… на такие случаи раньше у нас всегда был выход какой-то? Я не верю, что не случалось таких оказий раньше….
— Алин, камень с чёрного рынка. Мы не можем его провести официально.
— Твою мать, — выдохнула я, опустив голову на руки.
— И не говори… — Николай вздохнул, чуть откинувшись в кресле и потирая лицо. — Раньше на такие случаи у нас всегда были… личные средства.
— Дани? — спросила я, уже зная ответ.
— Да, — кивнул он. — Даня платил из своего кармана,
— А теперь его счета заблокированы! — вспыхнула я, поднимая голову. — А сам он….
— Именно, — покачал головой Николай, его лицо стало мрачным, словно он и сам был на грани.
Мне хотелось завыть от отчаяния.
— И… какая цена? — спросила я тихо, понимая, что не услышу ничего хорошего.
— Почти триста тысяч, Лин, — ответил он, глядя мне прямо в глаза. — Триста тысяч долларов. Не самая большая сумма для компании, хоть и ощутимая. Но… сейчас мы в полной жопе.
Я схватилась за виски, чувствуя, как голова начинает раскалываться.
— Чёрт… — прошептала я, чувствуя беспомощность.
— Не за рулём? — спросил Николай, наливая в стакан немного коньяка и протягивая мне.
Я покачала головой, принимая стакан дрожащими пальцами.
— Даже если я распродам себя по частям, мне не собрать такую сумму, — тихо сказала я, чувствуя, как слова звучат горько и беспомощно.
Николай уставился на меня с таким выражением, будто я розовый единорог.
— Тебя кто-то просил, что ли? — спросил он, не скрывая раздражения.
Я посмотрела на него, растерянная и слегка обескураженная.
— Лин, — продолжил он, глядя прямо на меня, — ты здесь не для того, чтобы решать такие вопросы. Твоя работа — довести проект до ума, чтобы заказчица осталась довольна. С деньгами разберусь я. Завтра скажу Наташке, что покупка бунгало в Австрии малость откладывается. На работу приду побитым, но она поймет и поддержит. Ты готовь все, что нужно.
У меня вырвался вздох облегчения.
— Николай Платонович…. — я все-таки решилась задать этот вопрос. — А если….
— Никаких если, Алина, — поджал он губы. — Данька встанет на ноги. И хватит об этом. Иди работать, и проследи лично, чтобы больше никаких приключений.
Выйдя из кабинета Николая, я впервые за эти дни позволила себе тяжелую улыбку.
30. Анна
Первые три дня я полностью провела в больнице, после съездила домой переодеться и принять душ. Состояние Даниила оставалось тяжёлым, и его так и не перевели из реанимации в палату.
Меня к нему не пускали. Даже несмотря на скандал, который я устроила, требуя своего законного права находиться рядом с мужем.
Коротков уверенно утверждал, что закон на моей стороне, что я могла находиться рядом с Даниилом, чтобы поддерживать его, но главврач оказался непреклонен. Его слова были твёрдыми, холодными, как лёд:
— Мы делаем всё возможное, чтобы стабилизировать его состояние. Никаких посетителей в реанимации, это может помешать работе врачей.
Я стояла в его кабинете, готовая взорваться, но понимала, что любые дальнейшие угрозы или крики будут бессмысленны.