Надежный тыл
Шрифт:
Когда за ним пришёл грум, я почувствовала, будто у меня вырезают сердце. Каждое движение было словно ножом по душе.
Я смотрела, как его уводят, как его мощные ноги осторожно ступают по стылой земле, как он оглядывается на меня, словно не понимая, почему я не иду с ним.
— Дейв! — мой голос сорвался в крик, полный боли и отчаяния.
Он остановился, обернулся, его большие глаза смотрели прямо на меня, полные той же тоски, что и моя душа. Я хотела подбежать, обнять его, забрать обратно, но ноги
Я плакала навзрыд, словно прощалась со всем, что было мне так дорого. Этот конь был частью меня, частью моей жизни. Я отдавала его, но вместе с ним уходила часть моей души.
Зоя осторожно обняла меня за плечи, но я едва заметила её прикосновение. Я могла только смотреть, как Дейва ведут всё дальше, пока он не исчез из виду, а вместе с ним не исчезло ощущение тепла и уюта, которое он всегда приносил в мою жизнь.
— Он будет в порядке, — прошептала Зоя, но её голос звучал будто издалека.
Сзади послышались шаги, и я обернулась. Мужчина в чёрной куртке, тот самый, с которым я обсуждала условия, стоял с конвертом в руках. Его лицо выражало смесь неловкости и деликатности, словно он понимал, как мне сейчас тяжело.
— Алина, — обратился он тихо, опуская взгляд. — Простите… Здесь та сумма, о которой мы говорили.
Он протянул мне конверт, но я не сразу взяла его. Мои руки дрожали, и в горле стоял ком.
— Обещаю вам, ему будет у меня хорошо, — добавил он, глядя мне прямо в глаза. В его голосе была искренность, которая едва уловимо согрела моё разбитое сердце.
Я осторожно взяла конверт, чувствуя его вес в своих руках. Деньги. Просто деньги, которые я должна была получить в обмен на частичку своей жизни.
— Пожалуйста, — тихо сказала я, подняв на него глаза, полные слёз. — Заботьтесь о нём. Он… он особенный.
— Я знаю, — ответил мужчина с лёгким кивком. — Вы можете приехать к нему в любое время. Если захотите.
Я кивнула, не в силах ответить. Он ещё раз кивнул, развернулся и ушёл, оставив меня стоять с конвертом в руках и пустотой в душе. Зоя молча положила руку мне на плечо.
Утром, собрав себя по кусочкам, нашла в себе силы встать и поехать на работу. Каждое движение давалось с трудом, но я понимала: останавливаться нельзя. Голова болела уже несколько дней подряд, но я привыкла жить с этой болью, опоясывающей лоб и затылок. Она словно отвлекала меня от другой, более глубокой боли — той жгучей пустоты, что обосновалась в моей душе.
В руках сжимала сумку, внутри которой лежало всё, что удалось собрать за последние пять дней. Почти полная сумма. Я смотрела на неё, как на символ моего упорства, но вместо гордости чувствовала только опустошение.
Огромного усилия стоило выйти из машины и шагнуть в офис. Люди мелькали вокруг, кто-то здоровался, кто-то кивал. Но я не слышала и не видела их. Всё, что было важно, —
Войдя в пустой кабинет, который всего лишь две недели назад был моим, положила сумку на стол, открыла её и посмотрела на аккуратно сложенные пачки. Деньги. Всего несколько дней назад они казались мне чем-то нереальным, почти недостижимым, но теперь лежали передо мной. Пять миллионов. Двух не хватало, но я была уверена, что их мы найдем. Большая часть денег была собрана.
Подняла трубку.
— Николай Платонович… — голос мой звучал сухо и безжизненно, — заняты?
На том конце провода послышался тяжёлый вздох.
— Вообще-то, Алин, есть немного, — ответил он с едва скрытым раздражением. — Ты в курсе, что после обеда назначено большое совещание?
— Да, — коротко ответила я, сжимая трубку так, что пальцы побелели. — Это не займёт много времени. Мне нужно поговорить.
Николай ненадолго замолчал, будто обдумывая, стоит ли сейчас тратить на меня своё время.
— Хорошо, — наконец сказал он, его голос стал чуть мягче. — Давай, заходи.
Я кивнула, хотя он не мог этого видеть, и положила трубку. Забрав сумку со стола, вышла из кабинета и направилась к нему. Каждый шаг казался тяжёлым, как будто я шла с грузом в тонну на плечах.
Когда я вошла, Николай сидел за своим столом, устало листая какие-то бумаги. Увидев меня, он поднял взгляд и жестом предложил сесть, посмотрев внимательно и настороженно, словно пытаясь понять с чем я пришла.
— Лин…. — вдруг мягко начал он, — знаю, ты устала…. Знаю, что Борька тебе проходу не дает…. Поверь мне, скоро это все закончится…. Клянусь тебе. Продержись еще немного. Если хочешь — давай дам отпуск на неделю — две.
Я молча положила перед ним сумку.
— Что это? — тихо спросил он.
— Это пять миллионов. Больше мне собрать не удалось….Отдайте их Анне, пусть немедленно готовят Даниила к операции. Не говорите, что от меня, не надо…
Он молча смотрел на меня, не в силах выдавить ни слова. Его глаза, округлившиеся от удивления, были похожи на два блюдца. Рот открывался и закрывался, будто он пытался что-то сказать, но слова застревали в горле. Это было почти смешно, если бы не было так грустно.
— Алина… — наконец выдавил он, откашлявшись, словно пытаясь справиться с нахлынувшими эмоциями. — Ты… Кто ж тебя просил-то? Что ты сделала? Господи, ты почку продала? Алина!
— Нет… — глухо отозвалась я, опуская взгляд. — Квартиру, машину… и, — от боли перехватило дыхание, — Дейва.
Эти слова прозвучали тихо, но в них было столько боли, что воздух в комнате будто стал тяжелее. Николай замер, словно обдумывая услышанное.
— Ты… — начал он, но не смог продолжить.
— Это всё, что у меня было, — продолжила я, уже не поднимая глаз.