Надлом
Шрифт:
себя занять. К четырём утра нас снова одолевает голод. Автомат с едой сломан, так что вместо этого
мы готовим и едим воображаемые блюда. Если один догадается, что пожелал другой, они получат то,
что хотели. У меня совершенно не получается играть в подобные игры. Я угадывала гамбургер
десять минут подряд. В итоге, Ури идёт мне на встречу и «готовит» гамбургер, который я назвала
татарским бифштексом. У него игра идёт хорошо. Думаю, он жульничает.
— Вишнёвый юбилей! —
— Убирайся из моей головы!
Часы приближаются к пяти, и наша игра замедляется и сходит на нет. Гурманские блюда
превращаются в фаст-фуд, и в конечном счёте мы замолкаем. Хай и Джо должны вернуться в любую
минуту — если всё прошло, как надо.
Ури тщательно выписывает узоры на спинке кровати, и я борюсь с желанием его остановить.
Есть вещи, которые повторять не стоит. Из крана монотонно капает вода; минутная стрелка сводит с
ума. Я открываю окно, и в комнату проникают звуки ночи. Не обращать внимания на очевидное
становится всё сложнее.
5 часов переходят в 5.30. Ури закрывается в ванной.
88
5.30 переходят в 5.45, и Ури выходит. Он старается спрятать лицо за волосами, но я точно
могу сказать, что у него красные глаза. Согласно плану, мы уедем без них в 6, однако, ни один из нас
не начинает собираться. Ури открывает окно шире, и в комнате становится холодно, но я всё равно
его не закрываю. Пение утренних пташек и шум шоссе режут слух.
И вдруг, до нас начинает доноситься рёв мотоцикла. Я толкаю Ури к двери, правда, не
слишком сильно. Я борюсь с замками и открываю дверь. Джо слазит с мотоцикла, и Хай снимает
шлем. Я шумно выдыхаю, надо же, я и не подозревала, что задерживала дыхание. Они в порядке, они
целы.
Пока Джо не набрасывается на Хая.
Глава 14
Осмелюсь предположить, что всё могло сложиться лучше. Но так как Хай вернулся живым,
похоже, я задолжала Ури двадцать баксов. Хотя с другой стороны, думаю, наш спор не окончен, пока
они не вернулись в номер отеля. И судя по убийственному блеску в глазах Джо, у меня всё ещё есть
шанс на победу.
К сожалению, она больше не бросается на него с кулаками, и вместо этого наносит быстрый и
яростный словесный удар.
— Просто невероятно, как можно так глупо рисковать, — нападает Джо.
— Я спас тебе жизнь! — защищается Хай. Он слез с мотоцикла и теперь держится за нос, уже
принявший привычную форму. Быстрое исцеление тамплиеров — неплохо. Без насилия
перепалка понизилась до теннисного матча.
— А вот и нет! — Джо посылает обратно мяч на поле Хая.
— Спас! Они собирались отрубить тебе голову! — Хай. 15:0.
— Нет! Они собирались попытаться это сделать, но у меня всё было под контролем. —
15:15. — И «спасая» меня, ты подставил свою спину под удар. Не будь меня там, ты бы уже был
мёртв!
Ничего себе! 15:30.
— Я уже дважды спасла тебе жизнь, — продолжает она.
Джо не права. На самом деле, трижды — я бы убила Хая, если бы она не появилась в ту ночь,
когда мы встретились. Правда, не думаю, что об этом стоит упоминать.
Всё это, конечно, очень занимательно, но совершенно не информативно.
— Тайм-аут! — кричу я, показывая руками «Т». Они смотрят на меня, не моргая. — Ребята,
вы что-то выяснили?
— Конечно, — отвечает Хай.
Я отступаю.
— Продолжайте. — Я шучу, а они всё равно продолжают. Для такого свирепого матча, как
этот, нужен попкорн. Я представляю, что у меня он есть, и жую его, пока представление
продолжается.
— Ты слишком медленно двигаешься. Тебе бы не удалось выбраться оттуда вовремя. — Хай
наносит удар слева. 30:30.
— Что ж, в следующий раз обо мне не волнуйся. Ты даже о себе позаботиться не можешь! —
Джо со злостью бьёт в ответ. 30:40.
Ури закрывает дверь, садится ко мне на бордюр и с большими глазами наблюдает за битвой.
Он улавливает движение моей руки. Он кивает и произносит губами: «попкорн»? Говорю вам, этот
малый большой специалист в этой игре. Я киваю в ответ и предлагаю ему своё воображаемое
ведёрко с попкорном. Он берёт горстку.
— Слушай, ты должна посмотреть правде в глаза, не надо притворятся, что твоя травма
ничего не меняет… — Хай. 40:40.
— Я и смотрю! Она ничего не значит! — На смену гневу приходит серьёзность. — Послушай,
Хай, неужели ты не можешь понять? Я не хочу жить, если мне не суждено стоять на своих двух.
89
— Значит, ты просто надеешься, что я дам тебе умереть? — Хай перекатывается обратно на
пятки; он определённо ничего не понимает, но мне всё ясно. Тот, кто живёт с какими-то дефектами,
думает, что может их преодолеть. И что касается Джо, то она, возможно, смогла бы это сделать —
если даже он действительно сохранил ей сегодня жизнь, она всё же спасла его трижды.
— Если до этого дойдёт, то да, но этого не случится. — ёстко произносит она, подразумевая