Надо помочь Ральфу
Шрифт:
Вот такую картину маслом нарисовал Максим. Гвидлий, слушая его, несколько поувял и физиономия у него стала кислой. Очевидно, над таким поворотом, галим не задумывался. А сейчас понял: думать надо.
– Представляешь, что будет с несчастной Хаврюгией, когда вся эта сила на нее навалиться, – подлил Максим маслица, в огонек невеселых размышлений галима.
У Гвидлия, наверняка был какой-то секретный договор со Шкварцем. К взаимной выгоде. Только куда денется выгода, на которую рассчитывают кодьяры, если навалиться закованная в броню кавалерия
– Нам, кодьярам, все это до факела, – сообщил он. – Пусть сметают, брахатата. Нас к этому времени там не будет. И следов своих не оставим. Мы кочевники, земля нам не нужна, прихватим заработанных козлят, и укочуем отсюда, нас не догонишь. Да и искать нас никто не станет.
«За Шкварца не держится, идейных заскоков нет, и никаких моральных устоев, – окончательно убедился Максим. – Этот прямо просится, чтобы его завербовали». И приступил.
– Как ты, Гвидлий, отнесешься к моему предложению, поработать еще и на герцога Ральфа? – без всяких намеков и хитрых подходов, спросил он.
– Предлагаешь мне бросить Шкварцебрандуса и перейти на сторону герцога Ральфа? – поинтересовался Гвидлий. – А какая мне, брахата, от этого выгода?
В такой плоскости он всегда и рассуждал, Гвидлий Умный. За это и пользовался авторитетом у кочевников.
– Что ты, и в мыслях такого не было, – заверил собеседника Максим. – Бросать того, кто хорошо платит – неразумно. Просто можно поработать и на одного, и на другого. Один козлятами будут платить, другой – звонкой монетой. Думаю, и то и другое в твоем хозяйстве пригодиться.
Гвидлий Умный слушал с интересом. Смотрел на Максима и ждал, что тот скажет еще.
– Обстановка складывается таким образом, что у тебя есть полная возможность доить двух коровок. А это всегда выгодней, чем доить одну.
– Просто и мудро, – согласился Гвидлий. – Брахатата!.. Чего об этом сразу не сказал?
– Ты бы сразу и согласился?
– Тогда – нет. Тогда я думал, что ты пацифист, – объяснил галим. – Ладно, что прошло, то прошло. Когда кавалерия барона сюда прискачет? И эти… эльфы?
– Думаю, по-настоящему начнется только дня через четыре. Времени у нас вполне достаточно. Ты смог бы побывать у Шкварца, посмотреть, что там варится, какие силы собираются, и найти возможность, сообщить все новости нам. Думаю, у тебя найдется опытный и надежный человек, которого ты мог бы прислать ко мне с сообщением?
– Есть такие люди.
– Вот и пришлешь к нам гонца с донесением, а он вернется с соответствующим подарком. Полсотни монет (тут уж Максим рисковал своим честным именем, но надеялся на герцога).
– Сотня.
– Полсотни монет, больше от своего имени обещать не могу. Если сведения будут важными, герцог добавит. Он такой.
– Добудем важные.
–
– Ладно. Там видно будет. Давай задаток.
– Я не знал, что мы встретимся.
– Хочешь сказать, что у вас ничего с собой нет?..
– Сам посуди: идем вдвоем с драконом-пацифистом, несем мешочек с монетами… Может такое быть?..
– Х-м-м… Брахата! Нет, такого быть не может.
– И я об этом. Герцогу нужны сведения о том, какие силы у Шкварца собираются, вот так нужны, – Максим провел ладонью по горлу, – он и не поскупится. Придет твой человек, мы выкладываем монеты. Он делиться сведениями. Нет вознаграждения, ни слова не говорит, поворачивается и уходит. Ты ничего не теряешь. Я ничего не приобретаю. Но нам обоим это не выгодно. Поэтому такого, ни я, ни ты, не допустим. Подходит.
– Х-м-м… Подходит, брахата! – улыбнулся одними глазами галим. – Договорились! Жди моего человека.
– Через три дня. На рассвете, – предложил Максим. Если я задержусь, встреча откладывается ровно на сутки.
– Подходит. Где тебя искать?
– У входа в Курчатайскую долину разрушенная башня.
– Знаю, бывал там.
– Встреча в развалинах башни, на северной ее окраине. Пусть твой человек прокричит вороной четыре раза, потом еще два раза. Я выйду.
– Понял, мой человек придет.
Галим повернулся и, не прощаясь, ушел. У кодьяр было не принято прощаться. В этом мире кочевники до такого приятного обычая еще не додумались.
* * *
– Договорились? – дракон подошел, неслышно ступая, как будто он был у себя, в библиотеке, где царит святая тишина. Привычка.
– Вроде договорились. Через четыре дня его человек должен найти меня и сообщить сведения о силах Шкварца, и все, что галиму удастся узнать, о замыслах волшебника. Не знаю, как эти кодьяры… Держат свое слово?
– Стараются держать, если им это выгодно, – в глазах дракона Максим прочел вопрос: «А выгодно ли будет кодьярам передавать эти сведения?»
– Выгодно, – заверил Максим. – К этому времени мы встретимся с Ральфом и он, за эти сведения, охотно выдаст кодьярам соответствующее вознаграждение. А интересный у галима халат, – проводил Максим взглядом Гвидлия. – Я такую раскраску впервые вижу.
– Впечатляет, – подтвердил Эмилий. – Можно бесконечно любоваться. Но подобные халаты встречаются сейчас чрезвычайно редко.
– Похоже, над этим рисунком кокой-то самобытный художник работал.
– Самобытный?! Максим, ты не знаешь создателя этого поразительного творения? – глаза у библиотекаря, от удивления, стали почти круглыми. И столько было в его словах искреннего недоумения и изумления, что Максим почувствовал себя неуютно. Как будто он не знал, кто написал картину Шишкина «Утро в сосновом лесу». А Максим еще в детстве лакомился этими конфетами. Потом, в местном музее, даже видел авторскую копию картины. Хотя, возможно, копия была и не авторской.