Надзиратель

Впервые Ким начал слышать ИХ двадцать девятого ноября, когда с другом Валеркой отмечал своё восемнадцатилетие. На Валеркиной хате были ещё девчонки, но они не привыкшие к алкоголю и плоским шуткам друга, быстренько собрались, прощебетав что – то про «ой, мне надо за младшим братом в садик» и «а мне ещё дома нужно прибирать, а то родители прибьют», свалили в закат.

Ким, не выпуская из рук бутылку пива, махнул рукой и уставился в телефон. Валерка бросился за птичками, не пожелавшими скрасить мужское одиночество,

как он выразился, и принялся упрашивать их остаться. Кривлялся, заламывал руки якобы в мольбе, но всё без толку. Девчонки отказались от сомнительного предложения и ушли. Друг поскучнел, помаялся на диване, потом запустил «плойку», надел наушники и принялся расстреливать зелёных зомби. Ким ушёл на кухню, поставил пиво на стол, взглянул в окно.

Короткий зимний день догорел за серой многоэтажкой, фонари своим скучным светом безразлично освещали дорогу, по которой торопились люди, катились автомобили, хаотично ездили курьеры на мопедах.

Ким вздохнул, сделал глоток противной тёплой жидкости, поморщился, глядя на сумерки, тенями лежавшие на стенах квартиры. Краем глаза он уловил движение слева, повернул голову. За столом сидел парень, стриженный под "ёжик". На вид ему было лет тридцать. Тёмные глаза светились тёплым огоньком.

– Ушли девчонки? – спросил он с лёгкой улыбкой. Голос прозвучал глухо, как из подземелья, и никак не вязался с этим тёплым огоньком в глазах.

Ким посмотрел в комнату, свет из которой падал на часть кухни, словно желая убедиться – ушли ли, и кивнул:

– Ага.

– А что так?

Ким поморщился, неожиданно разозлившись на себя, на Валерку, на этот глупый испорченный день.

– Да фиг их знает! – в сердцах крикнул он. – Вроде как – по дому дела… Я думаю, наврали, просто Валерка спугнул их своими тупыми шутками. Идиот.

– Испортил тебе праздник? – спросил парень.

– Да нет. Не в этом дело. Просто понимаешь, он всегда так. Что-нибудь ляпнет…

Парень жестом остановил Кима:

– Погоди. Дай-ка хлебнуть. – С этими словами он протянул узкую ладонь к бутылке.

– А? Да, держи. – Ким протянул бутылку парню, отпустил и с каким-то заторможенным удивлением проследил, как бутылка медленно упала на пол. Мягко тюкнулась об линолеум, выплёскивая из горлышка пену. Пахнуло тёплым, хлебным.

Пойло вонючее, – краем мозга подумал Ким, на автомате поднял бутылку и поставил её на стол. Пена продолжала стекать по бутылке на клеёнчатую скатерть.

Парень, сидящий напротив именинника, не двигался, смотрел также тепло с лёгкой улыбкой.

– Ну короче. Думали, нормально с девчонками отметим, так он стал чудить. Лизке сказал, что у неё жопа толстая, ну это та – которая высокая. А вторая, Вера, ей вообще ляпнул, мол, на ночь останешься? Ну дурак, не?

Ким вопросительно взглянул на собеседника, тот кивал соглашаясь. Посмеивался. Потом мотнул головой в сторону комнаты и попросил:

– Выключи свет в комнате. В темноте как-то лучше…

Ким кивнул и, не прерывая рассказа, двинулся в комнату чтобы выключить свет. Попутно он продолжал

рассказывать незнакомцу про Валерку:

– Ага, со мной-то он нормальный. Но когда идём гулять с ним, так он…

Преодолел дверной проём. Вошёл в ярко освещённую комнату, потянулся к выключателю и замер: стоп, а это кто вообще? Обернулся.

За столом никого не было. Лишь зелёная бутылка из-под пива глядела тусклым бликом как глазом. По скатерти стекала пена и капала на залитый пивом пол.

Ким задумчиво почесал голову, затем включил свет на кухне, прошёл по узкому коридору, заглянул в ванную комнату. Никого. Проверил входную дверь – заперто.

Сел рядом с Валеркой, отчаянно матерящимся на зелёных уродцев с автоматами в когтистых руках:

– Уроды, ща я вас всех перемочу!.. Вот вам, вот вам!.. Будешь играть?

– Не хочу.

Косился на кухню, тёр глаза. Посчитал, что просто перепил. Хотя пива выпил – одну «нольпяшку» – как тут перепьёшь?

Сука. Раньше ОНИ с ним на контакт не шли. Раньше просто стояли и смотрели.

Настроение вконец испортилось. Атмосфера в квартире друга стала невыносимо тягостной, словно электрический свет стал физически ощутимым и стал давить на виски.

– Пойду я…

Ким встал с дивана, задумчиво глянул в телефон. Валерка стянул один наушник с уха.

– Завязывай, братан. Оставайся, мать же на смене.

– Не, пойду…

Перед выходом он обернулся к Валерке и сказал:

– Братан, будь осторожен. Ну я так… На всякий случай говорю.

Валерка рассмеялся, не придав значения его словам. Обнял Кима и закрыл дверь.

Ким шёл домой и перемалывал в голове разговор с призраком. За кем он пришёл? За Валеркой? За его матерью? Не сказал, не намекнул, сидел, слушал с тоскливым удовольствием. Свет просил выключить.

Валерка отлично играл в волейбол. Высокий, спортивный, но девчонки почему-то боялись его. Было в нем что–то отталкивающее. Ким говорил, что его друг – нормальный парень. Ну идиот с девчонками. Со многими бывает. А так нормальный.

Третьего декабря, через четыре дня после празднования дня рождения Кима, Валерка возвращался с матча. Валерка был в приподнятом настроении, поскольку его команда выиграла чемпионат города, и когда трое парней окликнули его, подошёл к ним с видом победителя, с видом человека, которому сегодня покорилось значимое, весомое. И когда они спросили его: «Закурить не найдётся?», – он ответил: «Не курю, и вам не советую».

А нельзя советовать выпившим, злым, бездомным, замерзающим. Если бы он ответил простое «нет» и, развернувшись, ушёл, может быть, ничего бы и не случилось. Если бы он проигнорировал их просьбу и быстро прошёл мимо, может быть, они разозлились бы, но не стали бы его догонять. Хмурые, злые, усиленно соображающие, где достать на сигареты и на бутылку. Но он улыбнулся им прямо в их мрачные лица и посмел высказать свою точку зрения, дать свой совет, который им был совершенно не нужен.

«Ты охуел, что ли, советы советовать, чёрт?», – грубо спросил один из них.