Наедине с булимией. Обретая себя.
Шрифт:
* * *
Сколько себя помню, я все время занимаюсь каким-то спортом, как минимум банальный
ежедневный комплекс упражнений. Но последний год я каждый день насилую себя
многокилометровыми забегами, затем растяжкой, упражнениями на пресс и отжиманиями. Мое
тело высушено, каждую мышцу можно разглядеть невооруженным взглядом, живот плоский с
кубиками, как у мужчин, ноги худые и спортивные.
Мне нравится эта легкость, физическая подготовленность и выносливость,
нравится мое тело. Мне хочется исчезнуть, совсем исчезнуть, самоуничтожиться, раствориться.
Хочу стать такой незаметной, чтобы меня никто не мог разглядеть, но хочу стать очень значимой и
важной для кого-то в этом мире.
Каждая пробежка начинается разговором с собственным разумом. «ТЫ моя слуга, ты всего лишь
тело, а я разум», - вот что он говорит мне, – «Я приказываю тебе бежать. Бежать прочь отсюда,
быстрее. Я приказываю, а ты должна выполнять».
Каждый забег начинается с усилием воли. Сначала разгон, мышцы предварительно растянуты и
подготовлены, но тело еще не разогрето, дыхание прерывистое. Я поднимаюсь в горку, воздух
постепенно заполняет всю меня. Мышцы и суставы стонут, противятся каждому беговому шагу, но
разум приказывает бежать. И я бегу.
Я уже знаю ожидаемое состояние своего тела на каждом метре своего маршрута: надо преодолеть
этот подъем, а на повороте меня пробьет пот, и это значит, что организм понял, проснулся. Около
старой березы дыхание станет почти ровным, глубоким, мышцы нагреются, и появится легкость,
желание бежать всю жизнь.
Около дома мир покажется мне злым и жестоким, все люди грубыми лентяями, еда
отвратительной, но нужно бежать, это самообман. Через тридцать минут бега откроется «второе
дыхание», всплеск эмоций, в кровь выделится в огромном количестве адреналин вместе с
эндорфином, и меня накроет состояние абсолютного счастья.
Еще десять минут скорости, потом замедление и постепенный переход на быстрый шаг с
дыхательными упражнениями. Ни в коем случае нельзя резко останавливаться, резкая остановка –
удар для сердца. Все завершающие упражнения – гимн радости, песня, восторг.
А затем пустота – и я снова не знаю, чем себя занять. Пустота и безумная усталость.
Меня постоянно знобит, руки и ноги холодные, губы полусиние. Лицо осунулось, хотя и
приобрело прозрачно-бледный идеальный цвет лица.
Весь день крутится вокруг этих забегов, я не могу позволить себе какие-то незапланированные
радости, встречи вопреки спорту. Я всенепременно должна выполнить ежедневную трудовую
повинность, потому что это велит мне мой мозг. И я продолжаю этот бег от самой себя.
Я переключаю телевизор с канала на канал.
изнурительных полуторачасовых физических упражнений. Передо мной красивая плетеная
корзинка с оставшимися после праздников изящными печеньями в форме грибов. Я знаю, что они
безумно вкусные: их пекла мама, отдельно делала начинку, отдельно – шоколадную глазурь.
Сегодня неудачный день: родители снова поругались. Они кричали друг на друга, не стесняясь в
выражениях, хотя выражения уже давно перестали выбираться в нашем доме. Я чувствую себя не в
своей тарелке, я давно уже чувствую себя именно так. Это не мой дом, и я не хочу, чтоб он был
моим, а мечтаю уйти отсюда как можно быстрее. Я возвращаюсь сюда, как в тюрьму, потому что
даже стены здесь пропитаны злобой, недоверием, слезами отчаяния и унынием.
Мой параллельный мир – спасение от всего этого напряженного существования. Спорт, учеба,
книги. Я постоянно чем-то занята, мое тело получает разряды физической нагрузки, разум – поток
новой информации, а сознание – воображаемый мир из книг. Каждый вечер, точнее, ночь,
повторяется один и тот же разговор:
– Мила, ты постоянно что-то читаешь! Ты испортишь себе глаза. Ложись спать, - это отец
заглядывает ко мне в комнату посреди ночи, когда я только-только доделываю домашние задания и
собираюсь прочесть страничку-другую. – Что ты читаешь? Агату Кристи? Три дня назад под
подушкой лежал Тургенев. Представляю, что за сборная солянка сейчас у тебя в голове…
– Мне нравятся они оба. И многое другое. Я всеядное читающее существо. – Я смеюсь и целую
отца в щеку.
– Все, обещаю, я ложусь спать. Никакого чтения с фонариком.
Сейчас я тоже сижу вместе с книгой, но мое внимание захватил старый фильм. Один из тех,
которые можно смотреть много раз, выучить вплоть до деталей, и все равно каждый раз
радоваться, как ребенок, услышав знакомые ноты вступительной заставки к фильму.
Красивая плетеная корзинка все еще стоит рядом и зазывающе на меня поглядывает. Нет, нельзя,
все это такое жирное и калорийное. За всю свою тренировку я сжигаю около шестисот-семисот
калорий, а тут их в целой корзинке две или три тысячи. Да, с некоторых пор я стала специалистом
по калориям. Я могу с точностью до десяти определить калорийность любого блюда на взгляд, мне
этот процесс доставляет какое-то садистское удовольствие.
Сама не ем ничего жирного, сладкого, калорийного, острого, соленого – ничего радостного,
жизненного, волнующего, обещающего - только пресное, скучное и унылое. Иногда мне до слез