Наедине с совестью
Шрифт:
Вдруг впереди послышался шорох. Смугляк насторожился, приготовил автомат к бою. "Может, облава", - мелькнула в голове назойливая мысль. Шорох повторился. Напрягая зрение, Смугляк пристально всматривался в кусты, откуда доносился шелест травы и хруст веток. Наконец, в сырой и густой мгле заметил идущего человека. На нем был брезентовый плащ. Пройдя еще несколько метров, он круто свернул в лесок, где расположился Смугляк с полевой рацией. Михаил узнал его и поднялся.
– Все в порядке?
– нетерпеливо спросил он Корня.
– В порядке, взводный.
– Ни с кем не встречался!
–
– Ноги хоть отрубай, совсем одеревенели. Зато я точно установил, где находится склад и с какой стороны лучше подойти к нему. Рация готова, взводный?
– Готова, Янка. Можем передать: "Объект найден. Ждем указаний". Так правильно будет?
– Передавай, взводный!
...В тревогах за Янку Смугляк не заметил, как с хутора исчезла Палаша. Максим знал об этом, но не говорил. Утром, чтобы избавиться от расспросов, он запряг гнедуху в повозку и выехал в лес за травой. Смугляк и Янка остались вдвоем на хуторе.
*
Вечером гвардейцы получили шифровку. С Большой Земли передавали, что ровно в два часа ночи три бомбардировщика вылетают на цель. К этому времени Смугляк и Корень должны были находиться у склада. На них возлагались обязанности сигнальщиков.
Приближалась самая сложная и опасная работа.
– Вот где баня будет, взводный!
– сказал Янка, проверяя готовность своего оружия.
– В прошлом году мне пришлось выполнять почти такую же задачу. Прямо скажу: десять потов сошло с меня. Целый месяц потом ходил тугой на ухо, как филин. Но это еще полбеды. Может быть хуже: оторвется, скажем, бомбочка килограммов в сто весом и ударит по затылку. Шишка вздуется, пилотку тогда на голову не натянешь.
– Ты все шутишь, Янка, - перервал его Смугляк.
– В самом деле, задача довольно сложна и не без риска для жизни. Нужно сделать все, чтобы исключить опасность. Ты думал об этом?
Янка хитровато улыбнулся:
– Когда пленному фашисту задаешь такой вопрос, он всегда отвечает: "За меня фюрер думает". Действительно, зачем забивать голову всякой дребеденью. Ты только не сердись, взводный, это так, к слову пришлось. Вчера я хорошее место подыскал для нашей работы. И склад близко, и овраг рядом. Если опасность какая нагрянет, укрыться можно. На месте увидишь...
– Тебе не обязательно все время быть со мной, - серьезно предупредил его Смугляк, затаптывая окурок.
– Это почему же?
– насторожился Янка.
– Здравый смысл так подсказывает. Я буду передавать летчикам ориентиры, наводить бомбардировщиков на цель. Может, и ракету пущу, а ты? Чад и дым глотать? Зачем это нужно, подумай-ка?
Корень обиделся.
– За меня генерал очень хорошо подумал, - напомнил он Смугляку слова комдива, который, направляя их в тыл врага, советовал не оставлять друг друга в тяжелые минуты.
– Генерал нашел нужным послать нас сюда вдвоем, а по-твоему выходит - я здесь лишний.
– Нет, не так, Янка!
– укоризненно взглянул на него Смугляк.
– Я всегда был о тебе самого высокого мнения. Ты смелый и опытный разведчик, преданный товарищ. Такие качества не каждый имеет. Вчера, например, ты сделал то, чего не смог бы сделать я так ловко и быстро.
– Не крути, взводный, не оставлю я тебя одного!
– Ну и плохо.
Подошел Максим, присел рядом на бревно, вздохнул.
– Слышу, уходить собираетесь! Жалко. А я думал, вы еще побудете. Значит, не удалось мне изучить автомат, а как хотелось! Время такое пригодилось бы.
– Зря беспокоишься, Максим, - повернулся к нему Янка.
– В нашем распоряжении еще четыре часа. За это время можно пушку изучить, дружище, а не только автомат. Но ты о чем-то еще хотел поговорить? Давай выкладывай, пока есть время.
Максим оживился.
– Да, хотел. У нас тут много говорят о втором фронте, но толком никто ничего не знает и не может сказать, когда он будет. Вы, конечно, больше знаете об этом. Вот я и хотел вас спросить: будет он или не будет, этот второй фронт?
– Должен быть, - неуверенно ответил Янка.
– Мы, Максим, сами с нетерпением ждем его открытия. Но что поделаешь, союзники наши не спешат. То десант у них еще не готов, то еще что, отговорки одни. Буржуи ведь они, не очень им хочется помогать нам. Ну, а мы, Максим, так думаем: на дядю надейся, а сам не плошай. Понял? Если даже второго фронта не будет, мы все равно разобьем фашистов. На этом стояла и стоит наша земля!
– Знаю, - согласился Максим, почесав затылок.
– Только бы скорее их разбить. Опротивели они.
– Ничего, скоро погоним их, Максим, с нашей земли, как чумных крыс. Попомни мои слова.
Пока Янка разговаривал с Максимом и объяснял ему боевые свойства и взаимодействие частей автомата, Смугляк вдумчиво и спокойно что-то писал. После этого он еще раз тщательно проверил исправность рации, затем подошел к Максиму, спросил:
– А где же Палаша, не знаешь?
– Не знаю, - соврал Максим, опуская глаза.
– Наверно, в село ушла, по делам. Она часто уходит с хутора.
Смугляк подал ему письмо, свернутое треугольником, пожал загрубелую руку, как взрослому.
– Прошу тебя, Максим, сохрани это письмо и никому не показывай. Встретишь тетю Тасю - передай ей. Она рада будет. Мы когда-то с ней вместе в Донбассе работали. Если она будет спрашивать тебя о нас, скажи: приходили, мол, двое с Большой Земли, выполнили боевое задание и ушли обратно. Зовут меня Михаилом. Не забудешь?
– Нет!
– заверил его Максим.
– Обязательно все передам.
Поздно вечером гвардейцы вышли из хутора, тепло простившись с Максимом. Шли по опушке леса, в сторону бывшей центральной усадьбы совхоза, их автоматы были готовы к бою. Янка шагал впереди, Михаил - за ним. В лесу было темно и тихо. Безмолвное село лежало на пригорке. За оврагом, у высокой сосны, они остановились, залегли. Говорить ни о чем не хотелось. Янка вспомнил, как он расстрелял полицая в этом овраге, поморщился. Лежали долго. Наконец, Янка шепотом спросил Смугляка: