Наглядная геометрия
Шрифт:
Р о ж к о в. Прекратим. (Кате.) Прости, не могу я… Похожу немного… (Рожков уходит.)
Л е в к и н. Что же это он? (Сенину.) Типун тебе на язык. Чего пристал к человеку: «Пей!» Распелся…
К а т я (все еще волнуясь). Папа, мне можно? (Порывается уйти.)
С о к а л ь с к и й. Ступай. (Он ждет, когда за Катей закроется дверь.)
С е н и н. Этот номер не пройдет! Контуженные так не выражаются.
С о к а л ь с к и й. Все! Забудем! Пейте, закусывайте. (Сенину.) Между прочим, за жакетку дочке я внес в кассу сполна.
С е н и н. Еще бы! Платим вам, Антон Саввич, как инженеру.
С о к а л ь с к и й. За малую плату другого ищите. Я — мастер! Моим рукам везде работа найдется.
С е н и н (Левкину). И зачем это я при нем насчет отходов?
Л е в к и н. Ну, чего встревожился?
С е н и н. А то… (Многозначительно.) Бди и упреди! Как это он выразился?.. И победа его будто не радует. За такие разговорчики…
С о к а л ь с к и й. Помилуйте, какие страхи?
С е н и н. Не страхи. А упредить всегда можно.
Л е в к и н. Извините, Антон Саввич. (Грузно поднялся, обращается к Сенину.) Пошумел, пора честь знать. (Сенин прячет в карман бутылку с коньяком.) Все образуется, наладится.
С о к а л ь с к и й. И уж вы простите, Валерий Петрович. (Сенину сухо.) Желаю… (Выпроводив гостей, Сокальский вернулся к столу, задумался.) Не чаял, не гадал. Для него же старался, а он за приют… Не выгнать ли тебя, Рожков, к чертовой… Нет, я узелок завязал. Я! И чтоб в моем доме не было согласия? Обломаешься…
З а н а в е с.
Восемь лет спустя.
За изгородью, в глубине двора, видна широкая застекленная веранда новой дачи Л е в к и н ы х. Теплый летний вечер. Где-то поблизости играют ребятишки и слышны их голоса.
Г о л о с п е р в о г о м а л ь ч и к а: «Старт! Давай старт, лопух!»
Г о л о с в т о р о г о: «Витька, натягивай трос!»
Г о л о с д е в ч о н к и: «Лень, дай команду!»
Г о л о с в т о р о г о: «Внимание, раз-два-три!»
В свисте взлетевшей модели слышен крик п е р в о г о м а л ь ч и к а: «Огонь по самолету!» — и тотчас раздается звон разбитого стекла в окне веранды Л е в к и н ы х и крик: «Полундра!»
С крыльца веранды сбегает С е р а ф и м а Л е в к и н а.
Л е в к и н а. Бандиты! Опять этот байструк Ленька, я ему руки-ноги перебью! (Пытается
Л е в к и н (он выбегает следом). Симочка, успокойся.
Л е в к и н а. Молчи, тюфяк! В доме стекла бьют, а он… И это называется в доме мужчина!
Л е в к и н. Умоляю тебя, успокойся.
Л е в к и н а. Не умоляй! Он мог меня убить. Ну, чего ты стоишь?
Л е в к и н (не зная, что предпринять, помогает жене расшатывать кол). Симочка, зачем колом? Шлепнешь по мягкому месту.
Л е в к и н а. Не шлепать — убить мало этого бандита, изверга. Кого они растят? Кого?
Л е в к и н. Да это не Ленька Рожков, это наш Мишка стекло разбил. Целился в Ленькину модель, угодил в окно. Я видел…
Л е в к и н а. Он видел! Он еще заступается за этого хулигана! А кто у них главный заводила-атаман? Кто наших детей портит? Что за наказание иметь таких соседей! И куда наши дети разбежались? Мишунь! Мишунь! Зи-ну-ля!
Л е в к и н а убегает разыскивать детей, и пока Л е в к и н ищет в траве сбитую модель, за изгородью появляется С о к а л ь с к и й.
С о к а л ь с к и й. Чего ищете, Валерий Петрович?
Л е в к и н. Вещественное доказательство преступления вашего внука. Вот оно! (Поднял модель планера, изящно сделанную из бумаги и тростиночек.) Ишь, стервец Ленька, какую штучку смастерил, а Мишка по ней камнем и угодил… (Отдает Сокольскому модель.) Верните Леньке эту диковинку.
С о к а л ь с к и й (озлобленно). Людям в диковинку, как мой внук в залатанных штанишках бегает, босой, в отцовской фуражке. Стыдно сказать: зять запретил от меня подарки принимать. А сам на свои жалкие гроши покупает Леньке всякую чепуху, учит разным глупостям-забавам.
Л е в к и н. А может, он и вправду того?.. Все-таки можно посочувствовать, хлебнул человек горя: на войне контуженный, после войны наказанный. За какие грехи?
С о к а л ь с к и й. С войны я его ждал. Из лагеря, хоть без вины он там сидел, а лучше бы не возвращался.
Л е в к и н (с тревогой). Грозится?
С о к а л ь с к и й. Молчит. Мне это молчание хуже ругани, хуже угроз.
Л е в к и н. Про доносчика не спрашивал? Этот тип на многих пакости строчил. Как бы и нас, Антон Саввич, не привлекли? Вместе работали.
С о к а л ь с к и й. Пусть привлекают тех, кто его пакостным доносам верил. Нас за что?
Л е в к и н. А Рожкова за что? Читали в газетах про Берия? (Заметил прячущегося в кустах Леню.) Эй, Рожков-маленький, иди сюда, нашлась твоя летунья.
Появляется Л е н я. Он боязливо приближается к С о к а л ь с к о м у, чтобы взять модельку, но тот ломает ее пополам.
С о к а л ь с к и й. К черту летунью, к черту!