Налог на убийство (сборник)
Шрифт:
Эта идиллия насторожила Токмакова. Черт, ведь бронежилет мог быть не только у него!
Вадим удобнее перехватил автомат и – замер. С расстояния пяти метров киллер целился в него из небольшого двуствольного пистолета.
Вадим умел стрелять навскидку – охотничий навык, который входит в привычку. И он конечно бы уложил недавний «живой труп» первым выстрелом, но боек только сухо щелкнул.
Рывок затворной рамы на себя, механизм выкинул не сработавший патрон, и тот блеснул в воздухе золотистой искоркой.
– Правильно, – сказал Скотч, – не зря про тебя говорят, что умный мальчик. Ну, как, поторгуемся еще?
– Я торговаться не умею, – сказал Токмаков, отбрасывая автомат. Теперь важно было потянуть время. Он помнил об огоньках фар машины, которая долго сопровождала его, а потом пропала, хотя свернуть было некуда. – Давай меняться баш на баш: твой вопрос на мой вопрос.
– Начинай! – холодно сверкнул зубами Скотч.
– У меня всего один: что с патронами?
– Просто я их сварил. Есть такая старая военная хитрость. С виду патрон нормальный, а – не стреляет. Потому как этому борову оружие нельзя было доверять. Теперь я спрошу: как ты догадался, что «Запорожец» – подстава?
Теперь ухмыльнулся уже Токмаков.:
– Перебор «кровавых» пятен. При такой кровопотере не живут. Не говоря о том, что кровь не проступает, под одеждой остается. Ну да ты и сам это знаешь.
– Согласен, тут мы лопухнулись.
– Как и я с твоим бронежилетом, – великодушно признал ошибку Токмаков. – Учту на будущее.
– Если оно у тебя будет.
– Да и напарница твоя, – продолжил Токмаков, – повела себя оригинально. Когда я сбросил газ, юбку поддернула до самых ушей. Жертвы ДТП обычно мужиков не завлекают. Вот я и применил домашнюю заготовку.
Лицо Скотча, уже поднявшегося на ноги, потемнело.
– Актерка долбаная! – крикнул он в сторону кустов. – Все, достала, курва драная, тебе не жить! Но сначала…
Скотч быстро повернулся к Бредли:
– Извини, но ты же у нас Первый!
Карел завизжал, прикрылся руками как женщина в бане.
Скотч не успел спустить курок своего маленького пистолетика. Токмаков не успел выхватить свой ПМ из кобуры скрытого ношения. Обоих опередил третий стрелок, притаившийся совсем рядом, – в придорожных кустах. Оттуда замелькали частые вспышки, причем вместо грохота выстрелов звучал женский голос:
– Получи! Получи! Получи!
На этот раз Токмаков узнал голос. Как и манеру стрельбы. Она опять не жалела патронов.
И на сей раз Скотч – бронежилет не выручил, стреляли с пяти метров – подтвердил свою репутацию профессионала: дульный срез его двуствольного пистолета дважды оделся огнем.
После этого все стихло. Замолчала женщина. Замолчал Скотч. А Бредли и так последние пять минут не мог произнести ни слова – язык прилип к гортани. Он сидел на асфальте,
Первым делом Токмаков убедился, что Скотч мертв. Вышел его срок на этой земле, устала она от него. После этого перебрался через канаву, шагнул в кусты.
Да, это была она, Людмила Стерлигова… Две пули вошли в грудь, не тронув лица. В руке был зажат пистолет. Тот самый китайский ТТ с глушителем, который Токмаков привез из Саратова, а сегодня утром использовал как деталь отвлечения. В суматохе Людмила сумела его подобрать. «Китаец» отработал свое по полной.
Вадим долго стоял на коленях перед женщиной, которой принес каплю счастья и океан горя.
Токмаков закрыл ей глаза. Щека была еще теплой.
Прости и прощай…
Лучшее средство не думать – что-то делать руками. Токмаков освободил из рук женщины пистолет, – вещдок, черт возьми! – и вернулся на дорогу. К этому времени там прибавилось еще одно действующее лицо: на своем маленьком «Фиате» подъехала Жанна Милицина.
Огоньки ее фар видел Токмаков в зеркале заднего вида. Оказывается, она собиралась ехать за Токмаковым до самой Москвы, да вот проткнула шину. Пока меняла колесо…
Сейчас она держала на прицеле своего ПСМ Карела Бредли.
– Ты же не хочешь сказать, что он пытался смыться? – спросил Токмаков.
– Нет, но он хотел выпить, – гневно сказала Жанна. – Нашел в твоем драндулете бутылку водки и…
– Пока это не является преступлением. Я тоже хочу. И раз теперь я не еду в Москву – на сегодня с меня хватит приключений, то…
– Давай я поеду вместо тебя, – предложила Жанна. – Так даже лучше будет. Ведь я же и собиралась… Прокурор скорее послушает интеллигентного следователя, чем отмороженного опера.
– Опер не отмороженный. Опер упал намоченный, – вспомнил старший оперуполномоченный по особо важным делам Токмаков старую милицейскую присказку: «опер упал намоченный». – Лучше ты отзвонись за меня Колесову. Номер я дам… Скажешь, что вскрылись новые обстоятельства и мы привезем ему все дело на тарелочке с голубой каемочкой.
– А они вскрылись?
– Сейчас вскроются, – пообещал Токмаков, поворачиваясь к Бредли. – Ну что, дядя, стоишь, отмочи серьгу для начала.
– Что отмочить? – спросил окончательно ошалевший Бредли.
– Сверните шею бутылке, которую вы так нежно прижимаете к сердцу. Если я чего решил, то выпью обязательно, – ответил Токмаков бессмертной фразой, и действительно отхлебнул из бутылки, моментально откупоренной Бредли. – Пейте, мистер, или кто вы там на самом деле…
Карел Бредли сделал большой глоток, поперхнулся, но продолжал пить из горлышка, пока Жанна решительно не отобрала бутылку:
– Полегче, уважаемый, мне еще надо будет вас допросить.
– Но сначала я с ним побеседую, – сказал Токмаков.