Наместники и наместничества в конце XVI – начале XVIII века

Талина Галина Валерьевна

В период после отмены местничества соответствие между должностью и наместническим титулом хотя и сохранялось, но все же не носило столь выраженной зависимости, как в предшествующее время. В правление Ивана и Петра, а также при Петре мы наблюдаем случаи назначения главой Ответа, ведущего переговоры с посланниками, высокородного боярина и обладателя одного из самых высоких наместнических титулов наместника Новгородского (2-го в наместнической иерархии), в то время как при господстве местничества этой должности соответствовал наместнический титул, входивший только во вторую десятку, носителем которого не мог быть человек, относящийся к первостепенной аристократии. В то время, как до отмены местничества наместнический титул Псковского воеводы не поднимался в наместнических росписях выше конца первого десятка, но мог опускаться до середины второго десятка, после 1681–1682 гг. на эту должность мог быть назначен обладатель самого высокого наместнического титула – наместник Владимирский, бывший при этом не боярином, как было принято ранее для псковского воеводы, а кравчим.

Таким

образом, практика присвоения наместнических титулов значительно зависела от факта господства или отсутствия местнических правил и традиций. Эта закономерность носила столь существенный характер, что нуждается в дальнейшем более конкретном и подробном рассмотрении.

Глава IV

Закономерности функционирования, правила и новшества титульно-наместнической системы

Наместнические титулы, используясь в дипломатической практике со второй половины XVI до начала XVIII в., постепенно сложились в четко выстроенную систему, которой были присущи свои правила и закономерности. Ряд из них функционировал исключительно в рамках наместнической системы, другие же, напротив, формировались в результате взаимодействия этой системы с системами должностей, чинов и пр. Наместнические титулы, так же, как и чины, должности выступали регуляторами социальных и служебных отношений представителей высшего российского общества. Сама же служба, правила назначения на нее в рассматриваемый нами период базировались изначально на традициях местничества, постепенно сменявшихся правилами абсолютизма, начавшего свое развитие в России со второй половины XVII в. В итоге перехода от местничества, не совместимого по своей сути с абсолютизмом, к реалиям новой государственной системы, наместнические титулы, как и другие регуляторы служебного положения, подвергались серьезной перестройке. Правила присвоения наместничеств, существовавшие до 80-х гг. XVII в. отчасти разрушались, отчасти модифицировались. Местничество было отменено в 1681–1682 гг., но влияние принципов этого института сохранялось еще некоторое время. В итоге весь период 50–80-х гг. XVII столетия стал для наместнической системы временем постепенной смены влияния законов местничества законами абсолютизма.

В силу изложенного выше, перед исследователем системы наместнических титулов конца XVI – начала XVIII в. стоит задача определить правила и закономерности, присущие самой наместнической системе, выявить принципы влияния местничества на нее, установить особенности трансформации системы наместнических титулов под влиянием абсолютизма.

Среди всех наместнических титулов, когда-либо вводившихся в наместнические росписи, далеко не все использовались в равной мере. Чем выше был ранг титула, тем меньшее количество людей могло на него претендовать. Между тем, подавляющее большинство титулов все же находило своих владельцев. Единственным исключением из этого правила, пожалуй, стала судьба титулов наместника Московского и Киевского. Как известно, попытка ввести их в перечень наместничеств была предпринята в царствование Федора Алексеевича. Однако же в последующей практике эти титулы не использовались. Наместник Владимирский по-прежнему оставался высшим рангом реально функционировавшей наместнической системы. Немногим уступал ему по уровню титул наместника Новгородского. Оба титула употреблялись сравнительно редко. Рассмотрим правила присвоения этих наместничеств.

В период функционирования местничества и сохранения его влияния на порядок росписей и книг наместнических титулов наместниками Владимирскими и Новгородскими являлся очень небольшой круг лиц. Наместниками Владимирскими в допетровскую эпоху были боярин князь Федор Иванович Мстиславский; небезызвестный «дядька» царя Алексея Михайловича и глава правительства в первый период правления этого царя – боярин Борис Иванович Морозов; при Федоре Алексеевиче – боярин князь Никита Иванович Одоевский.

Морозов проходит в росписях как Владимирский наместник в марте 7162 (1654) г. Остро стоявший в данный период Малороссийский вопрос, отношения России с Польшей требовали от него вести переписку с гетманом Богданом Хмельницким, в связи с чем он и стал проходить в документах с указанием наместничества. До этого Морозов не участвовал в дипломатической деятельности, в силу чего документы начала царствования Алексея Михайловича отмечали, что до 1646 г. «Борис Иванович Морозов наместничеством не писыван, потому что в Ответе с послы не бывал» [167] .

167

РГАДА. – Ф. 166. – № 9. – Л. 48.

15 августа 7187 (1679) г. Владимирское наместничество было «велено писать» боярину князю Никите Ивановичу Одоевскому, что стало венцом его служебной карьеры [168] .

Наместниками Новгородскими в период существования местничества, согласно книгам наместнических титулов, являлись боярин Иван Никитич Романов (в силу своего близкого родственного положения с царствующими особами); боярин князь Яков Куденетович Черкасский, включившийся в дипломатическую переписку в марте 1654 г., будучи главой Комиссии, которой была поручена Москва на момент отсутствия царя Алексея Михайловича в связи с Польским походом [169] .

168

СГГиД. –

Ч. 4. – № 116. – С. 372–373.

169

РГАДА. – Ф. 166. – № 5. – Л. 2 об.; № 4. – Л. 5; № 6. – Л. 8; № 9. – Л. 47.

По указу 9 марта 7186 (1678) г. на непродолжительный период наместником Новгородским стал ближний боярин Н. И. Одоевский, вскоре получивший повышение наместнического титула [170] . За ним наместником Новгородским в дипломатических службах стал писаться боярин князь Юрий Алексеевич Долгорукий [171] . В самом начале правления Ивана и Петра в июне 1682 г. наместником Новгородским титуловался Василий Васильевич Голицын [172] . Не исключено, что этот титул ему был присвоен еще в конце царствования Федора Алексеевича.

170

РГАДА. – Ф. 166. – № 6. – Л. 8 об.

171

СГГиД. – Ч. 4. – № 116. – С. 372.

172

РГАДА. – Ф. 166. – № 6. – Л. 9, 35; № 7. – Л. 8.

Ранее нами был сделан анализ уровня наместнических титулов, связанных с различными должностями. Была выделена группа наиболее престижных должностей. При этом стала очевидна закономерность, согласно которой в период господства местничества даже самые престижные должности (глав Ответных палат, первых послов на съезды, воевод, командующих крупными военными соединениями и пр.) были связаны с присвоением наместнического титула не выше Казанского, третьего в наместнической иерархии. Титулы самого высокого достоинства присваивались либо видным государственным деятелям (вплоть до уровня глав правительства), либо лицам, особо приближенным к государям и, в свою очередь, были показателями высокого положения и значительной роли их обладателя во внутренней и внешней политике России.

В петровский период ранее отмеченной закономерности не наблюдалось. В марте 1697 г. титул наместника Владимирского был присвоен родственнику царя по материнской линии кравчему Кириллу Алексеевичу Нарышкину при назначении его воеводой в Псков [173] . Ранее существовавшая связь между чином, должностью и наместническим титулом была нарушена по всем статьям. Никогда до этого первым наместническим титулом не жаловали кравчего, никогда до этого псковский воевода не поднимался в титульной иерархии выше девятой позиции наместника Вятского. Единственное правило, которое все еще сохранилось при этом назначении, было связано с традицией жаловать высшими наместничествами лиц, близко стоящих у трона, ближайшее окружение правителей.

173

РГАДА. – Ф. 166. – № 7. – Л. 7 об.; № 8. – Л. 8.

В петровскую эпоху титул наместника Новгородского поочередно носили Франц Яковлевич Лефорт (с декабря 1696 г.), Алексей Семенович Шеин (с июля 1697 г.), Борис Алексеевич Голицын (с июля 1700 г.) [174] . При этом при присвоении титула в случае с Шеиным, так же, как и в случае с К. А. Нарышкиным, четко указывалась должность, с назначением на которую связано наместничество. Боярин Шеин в этот период являлся воеводой Большого полка. Присвоение Новгородского наместничества в рассмотренной ситуации являлось нарушением установленных традиций, поскольку ранее лица, занимавшие аналогичную должность, в крайнем случае могли подняться до титула наместника Казанского.

174

РГАДА. – Ф. 166. – № 7. – Л. 8, 8 об.

Еще одно правило, относящееся к внутренним характеристикам системы наместнических титулов, касалось установления срока, в рамках которого то или иное лицо имело право писаться с наместничеством.

Согласно практике, установившейся с XVI в. и просуществовавшей до 80-х гг. XVII в., должностное лицо писалось с наместническим титулом только в тот период, когда его должностное назначение было связано с отношениями с иной державой и ее представителями. В тех же случаях, когда это поручение было выполнено, во всех официальных документах указывались только чины (боярина, ближнего боярина, окольничего и т. д.). Право писаться с наместничеством определялось соответствующим царским указом. Помета о даче этого указа делалась в столпе определенного приказа, соответствующего служебному назначению наместника, как правило, за подписью того или иного думного дьяка. Встречаются случаи, когда указ определял различные ситуации, в одних из которых следовало именоваться наместником, а в иных этого делать было не нужно. Так, в марте 1665 г. Яков Куденетович Черкасский «к графу Магнусу против его письма писался к нему из Москвы (наместником Новгородским. – Т. Г.), а с походу и с полков писался к нему ж без наместничества ближним боярином и воеводою» [175] .

175

РГАДА. – Ф. 166. – № 5. – Л. 2 об.