Наместники и наместничества в конце XVI – начале XVIII века

Талина Галина Валерьевна

Практика присвоения наместнических титулов на строго определенный период вытекала из характера службы высших чинов русского государства. Как мы неоднократно отмечали, жесткой специализации среди них не существовало, но определенные попытки в этой области предпринимались. Один и тот же боярин, окольничий, дворянин мог сначала служить воеводой, затем «сидеть» в приказе, после быть назначен в посольство. В силу этого правила книги наместнических титулов очень четко фиксировали службу того или иного служилого человека и время этой службы (год, часто месяц и даже число, с которого назначен на службу человек). Прекращение исполнения обязанностей, связанных с переговорами или перепиской с представителями иного государства, означало и окончание написания с наместничеством.

В таких случаях наместнический титул не переходил на время другому лицу, а оставался вакантным до тех пор, пока его обладатель не станет вновь заниматься дипломатической работой. В период господства местничества это правило соблюдалось практически неукоснительно. Редчайшее исключение было связано с наместничеством Белгородским, которое 16 декабря 7167 (1659) г. царским указом было присвоено окольничему

князю Григорию Григорьевичу Ромодановскому; 18 августа 7172 (1664) г. – боярину князю Борису Александровичу Репнину; и, наконец, в 7176 (1667/68) г. вновь вернулось к Г. Г. Ромодановскому, ставшему к тому времени боярином [176] .

176

РГАДА. – Ф. 166. – № 5. – Л. 48; № 6. – Л. 228, 228 об.; № 4. – Л. 13.

В послеместнический период большинство правил системы наместнических титулов, сложившихся ранее, продолжали действовать, но столь пристального внимания к их соблюдению уже не было. Исключений из вышеуказанного правила стало больше. Так, в 7191 (1682/83) г. наместником Черниговским был боярин князь Владимир Дмитриевич Долгорукий. 8 января 1685 г. титул был присвоен боярину князю М. Я. Черкасскому. 9 ноября 1686 г. он вновь вернулся к В. Д. Долгорукому [177] . Титул наместника Юрьева Польского 14 мая 1683 г. был присвоен Никите Ивановичу Акинфову, тогда бывшему в чине думного дворянина. 7 января 1689 г. он перешел Н. С. Хитрово, а 8 февраля 1698 г. вновь вернулся к Н. И. Акинфову, получившему к тому времени чин окольничего [178] .

177

РГАДА. – Ф. 166. – № 6. – Л. 43 об., 69 об.; № 7. – Л. 19, 19 об.; № 8. – Л. 21.

178

РГАДА. – Ф. 166. – № 7. – Л. 48, 48 об.; № 8. – Л. 51.

Очень редко встречались ситуации, при которых одно и тоже лицо некоторое время писалось с титулом определенного статуса, затем получало другой титул и вновь через какое-то время возвращалось к первому. Так, ранее упомянутый нами боярин князь Борис Александрович Репнин в 7161 (1652/53) г. и ноябре 7166 (1657) г. титуловался наместником Велико-пермским. В 1664 г. ему на непродолжительное время был присвоен титул наместника Белгородского, но уже 18 августа 1664 г. был издан царский указ, предписывавший Репнину «в Ответах и в посольских делах писаться наместником Великопермским» [179] .

179

РГАДА. – Ф. 166. – № 5. – Л. 7 об., 28, 48; № 4. – Л. 13; № 6. – Л. 34.

И случай с возвращением к прежнему титулу после написания с новым титулом, и случай с временной передачей титула другому лицу в период функционирования местничества были связаны только с наместничеством Белгородским. Если учесть еще и ранее приведенный нами исключительный пример совпадения названия титула с названием города, в котором служил воевода, также связанный с наместничеством Белгородским, то можно предположить, что в царствование Алексея Михайловича этому наместничеству пытались придать особое значение. Если рассмотреть подробнее описанные нами ситуации, то становится очевидным, что титул Белгородского наместника был временно отнят у Г. Г. Ромодановского в 1664 г. не случайно, а специально для того, чтобы наделить им белгородского воеводу Б. А. Репнина. В 7176 (1667/68) г. титул был отнят у Репнина с целью его передачи Ромодановскому, назначенному воеводой Белгородского полка, отправленного в Малороссийские города. В отличие от большинства названий русский городов, соответствующих наместническим титулам, имя Белгорода для всех соседей России на южном и юго-западном направлении не было «пустым звуком». Город на протяжении долгого времени входил в качестве одного из важнейших центров в Белгородскую оборонительную черту, призванную не только защищать границы России, но и демонстрировать ее силу и крепость. Еще в 90-е гг. XVI в., защищаясь от набегов крымских татар на правом берегу Северного Донца, русскими была построена крепость, выдержавшая на стыке XVI и XVII вв. осаду татарских войск. Разрушенный в начале XVII в. польско-литовскими войсками город-крепость был вновь восстановлен в 1622 г., хотя и перенесен немного в глубь страны с правого на левый берег Северного Донца. В середине XVII столетия крепость вновь вернулась на правобережную сторону. Закрепить важный статус Белгорода среди других российский городов был призван указ царя Алексея Михайловича от 16 декабря 1659 г., включавший город-крепость в число тех городов, названия которых присваивались в качестве наместнических титулов. То, что титул практически сразу стал относиться к числу боярских, также повышало значение города. В 60-е гг. XVII в., в тот момент, когда Белгороду попытались придать особый статус в ряду остальных наместничеств, внешнеполитическая ситуация на данном направлении отличалась сложностью, обусловленной противоречиями между Россией и Речью Посполитой. Еще в 1661 г. стороны начали мирные переговоры после военных действий. Переговоры затягивались и завершились подписанием перемирия только в 1667 г. На протяжении всего этого времени наместники Белгородские вступали в дипломатическую переписку с коронными и литовскими гетманами, а, следовательно, должны были иметь позиции, максимально защищенные по всем статьям, включая и дипломатический статус, и наместнические титулы.

В 80-е гг. XVII в. существовавшая практика присвоения наместнических титулов претерпела изменения. В этот период в документах все

чаще встречаются формулировки, предписывающие тому или иному лицу «писаться» тем или иным наместничеством, «когда прилучится». В 7187 (1679) г. указ Федора Алексеевича от 15 августа предписывал «писать в посольских делах когда прилучитца и в пересылных листех наместником Володимерским боярину князю Никите Ивановичу Одоевскому» [180] . В период правления Софьи при возникшем фаворе Василия Васильевича Голицына указ от 28 июня 7190 (1682) г. царей Ивана, Петра и царевны Софьи предписывал «во всяких посолских и в ответных писмах и в пересылных листех и в грамотах и в отписках из городов и в указах и во всяких делех боярина князя Василья Васильевича писать посему царственные болшие печати и государственных великих посолских дел оберегатель ближней боярин и наместник Новгородцкой князь Василей Васильевич Голицын» [181] .

180

РГАДА. – Ф. 166. – № 6. – Л. 3; № 9. – Л. 48.

181

РГАДА. – Ф. 166. – № 7. – Л. 8; № 6. – Л. 9.

В 1688 г. при присвоении титула наместника Костромского М. Г. Ромодановскому при назначении его воеводой в Киев и перечислении инстанций, с которыми он может вести дипломатическую переписку, находясь на воеводском посту, добавлялась фраза о том, что Ромодановский может титуловаться Костромским наместником «впредь будучи в посольстве или посольских съездах» [182] . В 1693 г. при присвоении титула наместника Югорского боярину Ф. П. Шереметеву ему предписывалось титуловаться наместником «буде впредь где будет в порубежных городех воеводою и в пересыльных листех за рубеж» [183] . Аналогичная приписка была сделана ранее (в 7197 (1688/89) г.) при присвоении титула наместника Вяземского Ф. Л. Шакловитому и ряде других случаев [184] .

182

РГАДА. – Ф. 166. – № 7. – Л. 29; № 8. – Л. 32.

183

РГАДА. – Ф. 166. – № 7. – Л. 14.

184

РГАДА. – Ф. 166. – № 7. – Л. 70; № 8. – Л. 72.

Еще одно правило, связанное с присвоением наместнического титула, касалось возможности наделения одного и того же лица при исполнении им определенного поручения несколькими наместничествами. В XVII в. такая практика уже не встречалась, однако в предшествующий период возможность подобного титулования не была редкостью. Так в 1587 г. боярин Степан Васильевич Годунов при участии в посольстве в Литву писался наместником Великопермским и Костромским [185] .

Один и тот же наместнический титул мог быть одновременно присвоен нескольким лицам. Однако это правило относилось, видимо, только к наместничествам очень низких степеней, тех наместничеств, которыми писались дворяне, посылавшиеся в окрестные государства из дьяков и писавшиеся думными дьяками, другими словами дьяки дворянского происхождения. Характерный пример – посылка в 7095 (1586/87) г. в качестве товарищей посла боярина Степана Васильевича Годунова Василия Щелкалова и Дружины Петелина. Оба писались наместниками Боровскими [186] .

185

РГАДА. – Ф. 166. – № 5. – Л. 7 об.; № 4. – Л. 13; № 9. – Л. 3, 13.

186

РГАДА. – № 5. – Л. 46; № 9. – Л. 3; № 6. – Л. 264.

Важным вопросом, непосредственно связанным с системой наместнических титулов, является вопрос о фамильно-родовом составе наместников.

Как было отмечено ранее, в книгах и росписях наместнических титулов с 1580 по 1706 г. упоминаются 283 человек. При этом 198 из них принадлежат к 55 родам. Из этих 55 родов 23 рода дали по 2 человека, упоминающихся в связи с присвоением наместнических титулов. Представители остальных 32 родов дали для службы, связанной с дипломатической деятельностью и присвоением наместнических титулов, каждый от 3 до 9 человек. Таким образом, из 283 человек, проходящих по книгам наместнических титулов конца XVI – начала XVIII в., 152 человека принадлежали к родовым корпорациям, достаточно прочно закрепившим за собой важнейшие виды дипломатической деятельности, а также воеводство в крупных порубежных городах, накладывавшее на исполнителя этого поручение обязанность заниматься дипломатической перепиской. Можно говорить о том, что в русском обществе этого времени складывалась определенная специализация родов в дипломатической области. Нередкими были случаи, когда сын или племянник посылался в посольство или выполнял аналогичную службу под началом своего более старшего родственника.

Среди династий, в первую очередь, следует отметить Барятинских, Голицыных, Долгоруких, Пушкиных, Салтыковых, Шереметевых, от каждой из которых в наместнических книгах с 1580 по 1706 г. упоминается от 7 до 9 представителей. Представители таких родов, как Бутурлины, Волконские, Волынские, Головины, Измайловы, Куракины, Одоевские, Прозоровские, Ромодановские, Стрешневы, Хитрово, Хованские, Черкасские фигурировали в наместнических книгах чуть реже: от 4 до 6 членов каждого рода.

К этому добавим, что ряд членов всех 19 перечисленных фамилий в течение своей карьеры изменяли наместнический титул и в силу этого проходят в росписях и наместнических книгах по несколько раз под разными наместничествами.