Наместники и наместничества в конце XVI – начале XVIII века
Шрифт:
Между тем положение аристократии «второго порядка» как в местнической, так и в наместнической системе значительно отличилось от положения лиц дворянского происхождения. Второй эшелон аристократии при удачной службе и расположению царствующих особ мог вывести своих представителей на вершину социально-служебной лестницы и позволить им получить высший наместнический титул. Тот же Юрий Алексеевич Долгорукий при Федоре Алексеевиче стал наместником Новгородским [225] .
225
РГАДА. – Ф. 166. – № 5. – Л. 14; № 4. – Л. 11 об., 22 об.; № 6. – Л. 29, 29 об., 64 об.
В целом характеризуя правила
Это правило перестало функционировать в период после отмены местничества. Глава Посольского приказа в 1689–1699 гг. Емельян Игнатьевич Украинцев в отличие от своих предшественников Ордина-Нащокина и Матвеева, несмотря на то, что был лишь в чине думного дьяка, изменял свой наместнический титул. Будучи товарищем В. В. Голицына на службе в Большом полку в 1688 г., он являлся наместником Болховским, а в 1699 г., выполняя миссию чрезвычайного посланника к турецкому султану, получил один из новых наместнических титулов – наместника Каргопольского [226] .
226
РГАДА. – Ф. 166. – № 7. – Л. 65 об., 67; № 8. – Л. 69.
Система наместнических титулов, бесспорно, функционировала в рамках правил, диктовавшихся местничеством. Поскольку присвоение наместнических титулов являлось прерогативой царя и происходило только на основании царских указов, можно говорить о том, что политика царской власти в отношении наместнических титулов была направлена на согласование правил этой системы с закономерностями местничества. Сама царская власть являлась проводником местнических идей в область наместнических титулов.
Между тем охарактеризовать эту политику как явление полностью отрицательное и регрессивное вряд ли возможно. Она имела и положительные, и отрицательные стороны. Последние заключались в том, что местнические правила составляли значительное препятствие для продвижения к вершинам титульной системы тех талантливых деятелей, которые не могли похвастаться высокородным происхождением. Это препятствие не могло быть снято царями даже по отношению к своим выдвиженцам.
Положительная сторона также имелась. Дело в том, что при существовании местничества наместнические титулы становились своего рода регуляторами, позволявшими лицам, чье происхождение и местническое положение не позволяло занимать высшие должности, все же быть назначенными на них при определенных уступках той части общества, которая жестко отстаивала местнические принципы. Человек получал должность выше своей местнической меры, но при этом имел наместнический титул ниже титула, соответствующего должности. Это позволяло достичь главного: назначить на важные должности лиц талантливых, сняв отчасти конфликт из-за их низкого местнического положения присвоением наместнического титула более низкого уровня, но вполне соотносящегося с происхождением данного лица.
Исходя из сказанного выше, можно сделать вывод о том, что в местническую эпоху при определении наместнического титула того или иного лица, связанного с дипломатической деятельностью, действовали два основных принципа. Первый связывал наместнический титул с должностным положением, занимаемым человеком. Этот принцип в большей мере ориентировался на должность, как абстрактную величину, чем на того, кто эту должность занимал в настоящий момент. Реализация этого принципа приводила к тому, что при выдвижении на ответственные посты лиц худородных, состоящих в думных дворянских или максимально окольнических чинах, при занятии ими должностей более высокого порядка (думными дворянами окольнических, окольничими – боярских)
Второй принцип был связан с деятельностью местнической системы. Формально он противоречил принципу присвоения наместнического титула по должности, но в действительности входил в тесный контакт с ним, действуя в рамках, определенных первым принципом. Возможность такого содействия противоречивых положений вытекала из особенностей всей системы наместнических титулов. Никогда не существовало правило, при котором определенная должность должна была быть обеспечена строго определенным титулом, например, только наместником Казанским или только наместником Астраханским. Предполагалось, что всегда должен существовать выбор, но выбор в определенных рамках. Той или иной должности соответствовали наместнические титулы из первого десятка по росписям или второго десятка и т. д. Исходя из местнического положения лица, которому присваивался наместнический титул, этот титул мог быть чуть выше или чуть ниже титула лиц, занимавших аналогичную должность. При этом он, как правило, вписывался в установленные границы титулов, соответствующих должности.
Только отмена местничества позволила русским государям окончательно прийти к принципу определения наместнических титулов в зависимости от положения, которое занимало то или иное должностное лицо на службе или же при государе.
Глава V
Попытки реформирования титульно-наместнической системы в условиях отмены местничества
Тесная связь наместнических титулов, принципов их присвоения с правилами местничества; принципиальное изменение титульной иерархии в начале 80-х гг. XVII в. повышают внимание к периоду отмены местничества, заставляют более подробно рассматривать время перехода всей наместнической системы к новым реалиям. Уход в прошлое местничества снял препятствия для дальнейшего развития уже зародившихся принципов абсолютизма, не совместимых с местничеством. С этого времени именно абсолютистские традиции стали определять правила прохождения службы, назначения на должности, присвоения чинов и наместнических титулов.
В переходную эпоху начала 80-х гг. XVII в. и государство, и общество не могли не задумываться над тем, каким образом должны перестроиться все системы, регулирующие социально-служебное положение представителей высшего общества: система чинов, должностная система, система наместнических титулов. Образовавшийся вакуум, оставшийся после местничества, давал возможность расширить границы функционирования и усилить роль каждого из перечисленных факторов. Именно в это время наместничества могли приобрести новое значение. Вопрос о роли наместничеств в послеместническом устройстве возник еще тогда, когда отмена местничества не была закреплена законодательно, но вся политика высшей власти свидетельствовала о ее подготовке и скором проведении.
В это время появился и претерпел ряд редакционных изменений такой документ, как «Проект устава о служебном старшинстве бояр, окольничих и думных людей по тридцати четырем степеням», предлагавший новую служебную и чиновно-должностную систему [227] .
В то время как «Проект» вызвал немало споров среди историков, эволюция титульно-наместнической системы в последние десятилетия XVII – начале XVIII века осталась неисследованной.
Среди всех невыясненных окончательно вопросов, связанных с «Проектом», пожалуй, два вызывали наибольшее несогласие. Первый касался характера проекта: реакционности или прогрессивности этого документа, второй – его авторства. При этом вторая проблема была напрямую связана с первой, поскольку именно от того, к какой придворной группировке принадлежали те, кто составлял этот документ, от их политической и идеологической направленности зависело и содержание, и основные идеи проекта.
227
Архив историко-юридических сведений, относящихся до России, издаваемый Н. Калачовым. – Кн. 1. – М., 1850. – Отд. 2.