Наперегонки с Луной
Шрифт:
Лань Юэ заметила тень, перемахнувшую через стену внутреннего двора. Заклинатель, конечно. Вор? Она отошла от окна, готовая в любой момент достать оружие. Через пару мгновений кто-то приземлился на крышу, а оттуда прямо на подоконник. Этой тенью оказался Цзяо Ян в привычной дорожной одежде.
— Что, — прищурилась она, — конфеты у Хо Донмей недостаточно сладкие?
— Почему же, — Цзяо Ян не заметил подвоха, — очень сладкие были конфеты, никогда такие не ел.
Лань Юэ поджала губы, внутри всё болезненно сжалось. Она
— Зачем ты сюда пришёл? Тут конфет нет. Возвращайся туда, где оставил одежду и голову.
Цзяо Ян деловито ощупал свою голову:
— Вроде нигде не оставлял, пока что держится на плечах. А насчёт одежды — ни за что я не вернусь к этой неприятной женщине! И никогда больше не соглашусь переодеваться в чьё-то барахло, которое нужно непременно вернуть…
Он подозрительно посмотрел на Лань Юэ:
— А ты, кажется, чем-то недовольна. Неужели тебя совсем не радует мысль, что я больше не хочу с тобой драться?
— А, так тебе ещё и не понравилось, что ты решил вернуться сюда после всего этого? И какая я сейчас по счёту? Может ты и передумал со мной драться, но я скоро передумаю тебя не убивать!
Фарфоровая ваза, до этого стоявшая на столике, в женской руке превратилась в грозное оружие. Цзяо Ян едва уклонился от неё. С улицы послышался звон разбитого фарфора. Пусть катится туда, откуда пришёл! К красавицам. Она готова была метать молнии и опробовать на нём новые заклинания и техники, в которых было ещё мало практики. Электрическая плеть Сунь Ли для этого вполне могла сгодиться.
И уж насколько Цзяо Ян был неопытен в понимании настроения женщин, слова Лань Юэ он услышал совершенно правильно. Она что, сердится из-за того, что он ушёл с Хо Донмей? Что за нелепость!
— Тебе-то какое дело? — вопрос, что терзал его весь вечер, теперь прозвучал открыто, — я же недостаточно силён и недостаточно прославлен по сравнению с тем рыжим демоном, не так ли? Или ты решила собрать коллекцию всех самых отъявленных убийц Поднебесной? Знаешь что, коллекционируй лучше ядовитых змей, они изворотливы и ядовиты так же, как ты!
— Да ты… да ты… — змеёй её ещё никто не называл. Лань Юэ сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться и не швырнуть чем-нибудь ещё. — Этот степной демон, как ты говоришь, друг семьи, у нас был деловой разговор, который никак тебя не касается! И он, между прочим, никогда не издевался над моей внешностью, наоборот!
Она провела рукой по шее, где ещё недавно был огромный синяк, оставленный старым извращенцем Хо. Она прошлась по комнате и налила себе фруктового вина, быстро осушив чашу. И тут она вспомнила слова Морха, сказанные в момент представления Яна там, внизу.
— Подожди, ты что… — она повернулась к Цзяо Яну и посмотрела прямо ему в глаза. — Ты ревнуешь?
— Я… что?
Он растерялся. Цзяо Ян слышал от кого-то о странном чувстве, когда становится мучительно, вплоть до
— Мне просто не понравилось, что ему ты позволяешь себя трогать, а мне нет, хотя за тобой должок… — нехотя буркнул он.
Лань Юэ скрестила руки на груди:
— Ты оскорбил меня на реке, воспользовался моими же приёмами и, если не помнишь, это было сражение. Надеюсь, Хо Донмей повезло больше. А Морх, — она улыбнулась, — просто подыграл мне, чтобы тебе было не так весело проводить время за поеданием сладостей. Впрочем, плевать на эту Хо Донмей, нравится она тебе — пусть, — Лань Юэ махнула рукой. — И можешь не волноваться, скоро меня никто лишний трогать не будет, меня выдают замуж. Так что это, похоже, наша последняя встреча.
— Вот что ты привязалась к этой Хо Донмей? — до глубины души возмутился Цзяо Ян. Он в несколько шагов преодолел расстояние, что их разделяло. Лань Юэ на миг показалось, что он снова попытается до неё дотронуться или… но Цзяо Ян лишь взял со стола открытый кувшинчик и сделал большой глоток вина. — Чтобы ты знала, мне заплатили, чтобы усыпить её бдительность и ограбить. И даже выдали для этого тот красный ханьфу, который ты испортила.
Он вновь поднёс кувшинчик ко рту, но пить не стал задумался:
— И знаешь, мне, наверное, надо поблагодарить тебя за уроки учтивости. Возможно, мне даже стоит в честь этого простить украденного у меня даолаогуя…
Цзяо Ян стоял непозволительно близко, почти вплотную. Лань Юэ попробовала немного отстраниться, но за спиной был стол и отступать некуда. Боже, как глупо она себя повела! Всегда собранная и играющая только по своим правилам, теперь Лань Юэ была растеряна. Что ж, похоже, настал её черёд объясниться:
— Я слишком вспылила там, на реке, — разговор давался с трудом. — Мой последний… он был… он любил девушек с, гм, особенностями. Некоторым, — она скривилась, — менял внешность под свой вкус сам. Я была идеальным кандидатом, чтобы подобраться к нему как можно ближе и убить. Он потерял голову от извращённого восторга, когда меня увидел и я…
Лань Юэ поёжилась, будто от холода. Злые воспоминания накатили снова как воды бурной реки.
— Я едва с ним справилась, с этой огромной свиньёй, — она отвернулась, готовая вот-вот расплакаться. — Он говорил о том, какая я чудесная и что меня надо… сделать ещё красивее. Понимаешь, что это значит?
Лань Юэ почувствовала прикосновение к щеке, нежное, осторожное, будто он боялся снова сделать что-нибудь не так:
— Знаешь, о чём я жалею? Что меня не было там, чтобы прикончить эту мразь за тебя. Обычно я не люблю издеваться над будущими трупами, прежде, чем убить, но ему бы непременно нарисовал на жирном пузе пару узоров для красоты…