Наперегонки с Луной
Шрифт:
— Не время для нежностей, — прервала его медитативное состояние Лань Юэ. — Бегом!
Он бесцеремонно схватила его за руку и потащила к выходу из этой проклятой тюрьмы, не обращая внимания на полумрак и кровь на полу. Они шли быстро, но осторожно, прислушиваясь ко всему. Но всё было тихо — охрана безвозвратно мертва и никого снаружи. Цзяо Ян почувствовал дуновение свежего воздуха. Шаг до свободы.
Свобода встретила их густым туманом и тусклыми огнями, теряющимися в нём. Однако, сменившийся ветер вот-вот разметает их нехитрое укрытие. Лань Юэ как могла удерживала вокруг них призрачную дымку, но постепенно
— Быстрее! Нам нужно добраться до пристани, пока никто не заметил!
Лань Юэ была быстра и Цзяо Ян не отставал. Не так-то просто было сломить его дух и тело. Становилось всё свежее, но он явственно ощущал ауру тёмной ци, чужой, холодной, бесстрастной. Пока.
— Зачем ты помогаешь мне?
— Ты ещё не понял? — Лань Юэ ушла от ответа, мотнув головой в направлении обрыва, мол, сейчас совсем не до разговоров.
У пропасти они остановились. Там внизу под облаками не видно было земли — слишком высоко. Лань Юэ тревожно обернулась, заслышав вдалеке голоса. Туман совсем рассеялся и они оказались видны как на ладони, совсем немного не дойдя до заветного причала с зачарованными лодками. Она застыла на миг, принимая решение, и, выхватив меч из ножен, направила его прямо в горло Цзяо Яна и остановила лишь тогда, когда Летящий снег едва коснулся кожи.
— Опять? — иронично спросил Цзяо Ян скосив глаза на светлое лезвие.
— Подыграй мне, — едва слышно прошипела Лань Юэ, — как будто я тебя преследую.
Чёрный меч отражал сияние белого. И даже начинало казаться, что они переглядываются как заговорщики.
Голоса приближались. Вот уже за спиной Лань Юэ можно было разглядеть заклинателей клана Лань.
— Эй, там госпожа, нужно помочь ей! — крикнул кто-то.
Не тратя больше времени, Лань Юэ бросила на Цзяо Яна короткий взгляд и яростно атаковала, заставив уйти в оборону. Со стороны казалось, будто они сражаются не на жизнь, а на смерть, но теперь не меч, сам Цзяо Ян всего лишь делал вид, что хочет её ранить. Поэтому когда Огонь и мрак разрезал голубой шёлк ханьфу, и по нему быстро расплывалось алое пятно, Цзяо Ян не успел понять, что произошло. Он замешкался, и Лань Юэ сначала ударила его ладонью в живот, а затем, не дав опомниться, столкнула вниз прямо в пропасть. Падая, он успел заметить, как она картинно упала на руки подоспевшего заклинателя.
Глава 16
Сладость астры
Говорят, что, когда падаешь с головокружительной высоты, вся жизнь проносится перед глазами. Врут, бессовестно врут! С пугающей скоростью приближаясь к земле, успеваешь подумать что-то вроде: твою мать… твою мать!!! — а ещё инстинктивно попытаться покорить какой-нибудь поток ци, к слову, безуспешно.
Ветер свистел в ушах, а мысли затопила паника. Цзяо Ян уже понимал, что это конец, но из чистого упрямства продолжал попытки уцепиться за что угодно, чтобы замедлить падение.
До земли оставалось не более пары чжанов, когда его вдруг бережно окутали какие-то странные чары. Цзяо Ян больше не падал — покачивался на воздушных волнах, подобно пёрышку. Даже появилось время и желание как следует рассмотреть величественную гору, чья вершина затерялась среди облаков. Острые скалистые выступы торчали из неё, словно зубья древнего чудовища. Хорошо, что он не задел ни один…
Внизу река ласково омывала песчаный пляж.
Но как только талисман оказался в руках, его магия исчезла, и Цзяо Ян рухнул на песок, неприятно стукнувшись головой. А затем наступила тьма.
— Не стоит спать под ногами врага, — произнёс кто-то, заставив Цзяо Яна резко сесть и сразу же схватиться за голову. Но боль не помешала ему разглядеть человека, нарядившегося в золотую парчу и обвешанного драгоценностями, которые в солнечные дни, наверное, сверкали как тысяча солнц. Цзяо Ян был уверен, что никогда ещё не встречал кого-то, кто настолько кичится своим богатством, но… голос, жесты, да даже золотая ткань показались странно знакомыми.
— Хэнъяо?
— Я слышал, что ты необычайно наблюдателен, Цзяо-гунцзы, — кивнул тот, соглашаясь, — но у нас очень мало времени. Вставай.
И протянул руку, которой, Цзяо Ян, подумав, воспользовался. Как ниоткуда, из тумана, возникла столь же вычурная золочёная лодка с установленным на ней шёлковым паланкином. Хэнъяо кивком указал забираться внутрь, устроился сам, и лодка пришла в движение. Двое гребцов направляли её с помощью длинных вёсел, но вперёд лодку гнали какие-то чары.
— Зачем ты здесь? — спросил Цзяо Ян, когда уже никуда не нужно было бежать и настала пора для вопросов.
— Как я уже сказал при первой встрече, — отозвался Хэнъяо, — однажды мы поможем друг другу, тем более именно сейчас наши цели до странного схожи: чтобы одному опасному выскочке не достался некий чёрный меч.
— Ты же не думаешь, что я буду тебе доверять? — он будто вдруг снова почувствовал вкус тюремной похлёбки на языке, как напоминание о том, что бывает, если позволить себе потерять бдительность. Цзяо Ян где-то слышал краем уха, что среди благородных семей вслух сомневаться в слове друг друга сродни оскорблению, но Хэнъяо лишь снисходительно улыбнулся:
— Я и не прошу мне доверять, Цзяо-гунцзы, потому что и сам не могу предложить того же в ответ. Просто мир устроен так, что некоторые вещи нельзя сделать в одиночку. Лучше, конечно, окружить себя преданными соратниками, но чаще всего — это экзотическая роскошь. Поэтому когда нет надёжных союзников, сгодятся любые. Нужно лишь научиться ловить момент, когда ваши интересы перестают быть общими.
В его словах, несомненно был смысл, но Цзяо Ян слишком привык быть один — и слишком упрям, чтобы сразу признать чью-то правоту.
— До недавнего времени я прекрасно обходился без помощников.
— До недавнего времени ты никогда не играл по-крупному, — легко парировал Хэнъяо. — Переполох в Хейчан, убийство на перевале Уй, кровавая бойня в Синье… впечатляющий список подвигов — чтобы запугать чернь. Но стоит вмешаться действительно влиятельному и древнему клану — и ты тут же оказываешься в клетке, не так ли?
— Я… — попытался огрызнуться Цзяо Ян, слушать критику в свой адрес он терпеть не мог, но Хэнъяо приложил палец к губам, призывая к молчанию, а затем бросил ему на колени свёрток такой же, как у него, золотой парчи.