Нарисуй узоры болью...
Шрифт:
Некромаг оглянулся слишком быстро, как для нормального человека, и перехватил проклятое оружие ещё в полёте, в очередной раз – у него получалось это с удивлением легко, словно Бейбарсов не был человеком.
Впрочем, кто его, некромага, знает – мало ли, какие расы принимаются к этому ремеслу, вдруг какие-то эльфы-гномы-драконы?
Эльфы-громы-драконы, которых никогда в этом мире, естественно, не существовало даже приблизительно, но разве есть хотя бы малейшая разница?
Наконец-то. Разозлившись, он вновь воспользовался магией,
– Слишком медленно и скучно проходит этап, - равнодушно сообщил он Медузии. – Ты, возможно, следующая.
Она не успела ничего сказать или хотя бы возразить, как вдруг почувствовала, что её буквально насквозь пронзила очередная доза электричества, которая заставила выгнуться и почувствовать странное покалывание, а после – отчаянное жжение во всём теле, невероятное и слишком сильное.
Всё вокруг запылало пламенем, и краешком ускользающего сознания Медузия успела осознать, что некромаг швырнул в неё молнией.
Будь ты проклят, чёртов Бейбарсов!
***
Кузя даже не помнил, когда успел отползти на достаточное расстояние. Ему было невероятно страшно тогда, и он наблюдал за тем, как Горгонова и Бульонский бросались друг на друга…
Словно звери.
Они, вероятно, ненавидели друг друга невероятно сильно, а Кузе тогда было абсолютно наплевать на это. Он мечтал лишь о том, что, возможно, станет свободным и сумеет сбежать отсюда.
А после, когда там полыхнуло волшебством, он, мечтая о том, чтобы некромаг не заметил его, рванулся куда-то в глубину леса.
Конечно, тут, под ветвями слишком высоких и слишком страшных деревьев, он не знал, что делать.
Но здесь хотя бы не было некромага.
Кузя оглянулся, пытаясь увидеть, что там, сзади, а после почувствовал, как столкнулся с кем-то.
Он резко повернулся к незнакомцу лицом и замер, лихорадочно пытаясь вспомнить о том, взял ли он хоть какое-то оружие. Естественно, нет, но признаваться в этом не было ни капельки смысла, и казалось, что всё становится всё более и более страшным, более кошмарным и жутким.
Сбежать бы как можно скорее, вот только некуда!
Цепкие пальцы неимоверно худого паренька схватили его за ворот рубашки, а после потянули куда-то.
Тузиков попытался сопротивляться, но, тем не менее, его не били и не убивали, хотя, пожалуй, могли, если б воспользовались тем коротким, десятиминутным шоком при первой встрече.
– Я Шурасик! – голос этого парня был хрипловатый, словно он очень долго кричал перед этим, а рукопожатие порывистым.
Впрочем, Александр от этой попытки подружиться испытывал не больше удовольствия, чем сам Тузиков.
Ладонь у Кузьмы была неимоверно потной и отвратительной, он предпочитал не вытирать её перед рукопожатиями, и поэтому получилось как-то… Скользко, как и любые отношения тут, на “Тибидохсе”.
– Кузьма, - дрожащим голосом
Шурасик смотрел на него неимоверно спокойно, словно пытался оценить какие-то шансы и понять хоть что-то, вот только не стал говорить ни о чём, лишь равнодушно кивнул, но так и не отпустил его.
– Лучше держаться вместе, - поделился наконец-то он собственным мнением. – Если мы разойдёмся, будет плохо.
Кузьма едва заметно кивнул.
Ему хватило предыдущего побега, да и вообще, всё вокруг казалось слишком враждебным – особенно эти высокие сосны, между которыми они сейчас находились, эта земля, осыпанная иголками.
– Там есть ручей, - неопределённо махнул руко й он. – Я видел издалека. Может быть, следует попытаться дойти туда, это будет более… Правильно.
Шурасик пожал плечами.
Ему нравился этот набор коричнево-зелёных цветов сплошной реальности, он привык к этому за последнее время.
С тех пор, как Ленка не убила его, парень проводил большинство времени в лесу. Он неимоверно хотел есть, но, тем не менее, вскоре даже немного наловчился и привык тянуть в рот всё, что попадало под руки.
Кузьма же, осматривая место, где его поймали, наконец-то заметил следы человеческого пребывания.
Совсем рядом тихонько потрескивал костёр – Шурасик не зря учил столько теоретического материала.
Развести костёр он сумел.
Тем не менее, ему сейчас тоже было не по себе, и одиночество, казалось, давило на голову всё с новой и с новой силой, что совершенно не радовало. Да и вообще, оставаться тут одиноким было неимоверно опасно, и Шурасик прекрасно это понимал. Он знал, что так будет куда меньше шансов сбежать, ибо враг ни на кого не отвлечётся.
– Голоден? – наконец-то поинтересовался он у Кузьмы и, дождавшись того момента, когда тот отрицательно покачает головой, усмехнулся и бросился к костру, забрасывая его какими-то мокрыми ветвями.
Удивительно, но спустя минут пять у него даже получилось потушить костёр.
Шурасик прыгал по нему ногами, пытался перекрыть доступ воздуха, и наконец-то ему удалось что-то сделать.
Повалил густой дым, но, тем не менее, костёр уже не казался таким уж опасным, как прежде.
– А теперь пора идти, - наконец-то, подхватывая свой небольшой вещмешок, промолвил Шурасик.
– Куда?
– Ну, если мы объединяемся, то туда, - он вновь неопределённо махнул рукой, явно не интересуясь мнением Кузи по этому поводу.
А после быстро пошёл вперёд.
Тузиков медленно побрёл следом, опасаясь отставать и оставаться в одиночестве, со своими страхами.
Шурасик едва заметно усмехнулся. Возможно, его тактика и не самая выигрышная, но если этого идиота надо будет убить, то сделать это намного легче, чем отыскать какого-то врага, будучи одиноким.
К тому же, можно было даже не замарать руки, наверное, подставив Кузьму под основной удар.