Нарисую себе счастье
Шрифт:
— Казимир по-прежнему богат и щедр? — тонко улыбнулась женщина.
— О да, на любимую супругу он денег не жалеет.
В голосе Гальянова мне послышался намек… на что? Неужели эта дамочка была любовницей моего мужа? Как интересно!
— Тогда только меха, — кивнула Люсьена. — Мари, прошу за мной. Нет, Демид, ты нам не нужен, обожди здесь. Сейчас тебе принесут кофию.
На голос Люсьены из соседней комнаты выпорхнули две молодые девушки, одетые в точно такие же синие костюмы. Смотрелось любопытно. Словно… форма. Как у мужчин.
— Вы здесь старшая? — поинтересовалась я.
— Я — хозяйка салона и маг пятого уровня. У меня патент на пошив дамских нарядов и торговлю готовой одеждой.
— Ого! На Севере многие женщины имеют свое дело?
— Немало. И с каждым годом все больше. Теперь патент может купить каждый, это весьма удобно. Государь дал нам куда больше свободы, чем было раньше. А правда, что на Юге женщина все еще должна иметь опекуна, мужа там или брата, или другого родича?
— Не то, чтобы должна, — покачала головой я. — Но если есть родня, то жить куда проще.
Я печально подумала, что осиротев, мы с матерью вполне могли бы умереть с голоду, если б не огород, лес и рыбалка. Хорошо, что Юг щедр! В деревне нужны сильные руки и крепкая спина. В городе хотя бы работу найти можно.
— Хорошо, что я северянка! Лисица. Конечно же, нужна лисица. Как вам вот такое платье?
Я уставилась на светло-синее платье с роскошным меховым воротником рыжего цвета.
— Ну нет. Лучше что-то потемнее. Норка, к примеру.
— Хм, возможно, вы правы. С норкой есть вот это и вот это.
— Мне нравится горчичный.
— А у вас есть вкус.
Она не пыталась мне польстить, я это чувствовала. И все же — приятно.
Тускло-желтый костюм с широкой юбкой до середины лодыжки был мне велик. В строгом жакете я просто утонула. И все же… шерсть такая мягкая, а короткий мех красиво искрится. Жаль, что мне не подошло.
— Вам цвет к лицу. И да, вы правы, с рыжим мехом было бы вульгарно. В ратуше всегда холодно, нужен будет берет и муфта. Что скажете?
— Мне не по размеру.
— Не проблема, я же маг. Мигом подгоню. Берете?
— Да, — уверенно сказала я. И не удержавшись, спросила: — Вы хорошо знаете Казимира, верно?
— Мы были… друзьями, — уклончиво ответила Люсьена. — Именно он дал мне денег на патент. И с салоном помог. Я ему по гроб жизни благодарна буду. Но скидки не просите, все равно не дам. Проходите за ширму, будем подгонять.
Я засмеялась такой непосредственности.
Спустя четверть часа жакет плотно облегал мою талию и юбка перестала сваливаться. Широкий кожаный ремень можно было носить как поверх жакета, так и с блузкой. Муфта, легкая и теплая, пристегивалась к ремню на тонкую медную цепочку. Довершал сей прелестный ансамбль кокетливый шерстяной берет с двумя длинными перьями. И я уже предвкушала, как в этом костюме я прогуляюсь по Большеграду весной — все дамы обзавидуются! Если, конечно, он на мне сойдется через несколько месяцев, что весьма
— Госпожа Люсьена, мне еще нужны чулки, сорочки и панталоны. И теплый халат.
— Ни слова больше!
Я не спрашивала цены. И без того понятно, что это — очень, очень дорогой салон. Это вам не лавка Поликарпа. Наверное, Казимир и вправду мог себе это позволить, но все же я так и не решилась купить еще одно платье. А ведь там была шнуровка на боках. Мне что-то такое пригодится в скором времени.
Увидев меня, Гальянов едва не поперхнулся кофием, который он распивал в компании двух юных продавщиц. А может, он просто мастерски сыграл удивление и восторг.
— Мари, вы прекрасны! — воскликнул он. — Не женщина — богиня!
Я разгладила мягкие складки юбки и робко улыбнулась.
— Казимир всегда разбирался в женщинах, — как-то двусмысленно заметила Люсьена. Не то меня похвалила, не то себя.
— Да. Жаль, что ему недолго осталось. Казимир сильно болен, Люси. Доктора дают ему полгода, не больше. Боюсь, это его последняя выставка.
Женщина некрасиво приоткрыла рот, а я разозлилась. Да кто дал ему право! Он бы еще на площадь вышел или в газету на первую страницу поместил: Долохов умирает, всем прощаться!
— Господин Гальянов, нам уже пора, — холодно напомнила я. — И знаете, нужно в аптеку заехать. Доктор Пиляев считает, что не так уж все и печально. Отвары, кажется, помогают.
Глава 32. Выставка
— Мари, вы молоды и наивны. Выбросьте из головы ложные надежды.
— О чем это вы?
— Если бы был способ спасти Казимира, он бы непременно им воспользовался. Если уж Мир объявил друзьям о болезни, значит, шансов нет.
Я скрипнула зубами. Конечно, нет! Особенно, если подбрасывать “обратные” артефакты!
— Не мучайте себя. Казимир с вами счастлив, это лучшее, что вы можете сделать.
— Этого недостаточно, — холодно ответила я.
— Зря. Он уйдет, а вы останетесь. И потом похороните себя вместе с ним, верно? Но вряд ли он хотел бы этого. Не влюбляйтесь в него, не нужно. Никому это счастья не принесет.
— Вас забыла спросить, — процедила сквозь зубы я.
— Я не желаю зла ни Миру, ни вам, — упрямо продолжал Гальянов. — Сколько вам, девятнадцать? Самое начало жизни. Мир — дурак и эгоист. Зачем только женился?
Я замолчала угрюмо. Перед ним — оправдываться? Не хочу и не буду. Не его дело — лезть в нашу семью. Сам вон не женат еще, что он может знать о любви?
— Злитесь на меня? Напрасно. Вы так юны и прекраснодушны. Потом поймете. Если сможете Казимира отпустить. Куда вам нужно было, в аптеку?
— Да. В аптеку, — неохотно ответила я. — Не боитесь, что я расскажу Миру о нашем разговоре?
— Нет. Рассказывайте. Я то же самое скажу ему в лицо. Он вас погубит. Уже погубил! И эта выставка… зачем вы поехали? Теперь вы как на ладони.