Народ, или Когда-то мы были дельфинами.
Шрифт:
— Нам всем сегодня нужны ответы, — сказал Мау. — Поэтому я прошу всех помочь отодвинуть камень. Никому не придётся заходить внутрь. Я один туда войду. Может быть, я найду истину.
— Нет, — твёрдо сказал Атаба. — Я войду туда с тобой, и мы найдём истину.
— Хорошо, — ответил Мау. — Так мы найдём вдвое больше истины.
Атаба встал рядом с Мау, и мужчины заняли свои места.
— Ты сказал, что не боишься. Ну а я боюсь, знаешь ли, мальчишка, до кончиков пальцев на ногах.
— Истина в том, что в этой пещере хранятся мертвецы, вот и всё, — сказал Мау — Сушёные. Пыль. Если тебе
— Не отмахивайся от прошлого так легко, демонский мальчишка. Оно тебя ещё научит кой-чему.
Мило всунул ломик между камнем и скалой и налёг на него. Камень заскрипел и сдвинулся на дюйм.
Они работали медленно и осторожно, потому что камень, упав, действительно мог раздавить кого угодно. Но желобок оказался очень полезен. Камень аккуратно откатился прочь, и открылась половина зева пещеры.
Мау заглянул туда. Там ничего не было. Он воображал себе всё, что угодно, только не пустоту. Пол был довольно гладкий. На полу было немного пыли, и несколько жуков удрало в темноту, но, кроме этого, в пещере ничего не было. Только глубина.
Почему он думал, что, если отвалить камень, наружу вывалятся кости? Почему решил, что пещера забита до отказа? Он подобрал камешек и со всей силы швырнул в темноту. Камешек полетел, отскакивая от стенок. Казалось, он скакал очень долго.
— Ну хорошо, — сказал наконец Мау, и пещера швырнула эти слова обратно ему в лицо. — Дафна, нам понадобятся эти лампы.
Она встала, держа в каждой руке по фонарю с «Милой Джуди».
Красный и зелёный. Сигнальные фонари с правого и левого борта. Я прошу прощения, но каютных ламп осталось очень мало, и керосина у нас в обрез.
— А вот этот белый фонарь рядом с тобой? — спросил Мау.
— С этим я сама пойду, — ответила девочка-призрак. — Чтобы не терять время зря, будем считать, что мы это уже обсудили и я настояла на своём.
«Опять вещи брючников, — подумал Мау и взял свой фонарь. — Интересно, а что мы раньше использовали?»
Он коснулся низкого потолка и получил ответ на этот вопрос. На пальцах осталась сажа.
Значит, факелы. Из свиного жира получались вполне приличные факелы. Если находился лишний жир, их использовали для ночной рыбалки, потому что рыба идёт на свет. «Мы жили рыбой и солониной с «Милой Джуди», потому что так было проще всего, — подумал он. — Теперь нам придётся искать своих мертвецов при свете фонарей брючников».
Глава 10
Вижу, ибо верую
Пещера ждала. Мау подумал: «В ней может быть что угодно. В том-то и дело. Мы должны это выяснить. Нам нужно знать». Дафна, кажется, не боялась. Мау предупредил её, что тут могут быть кости, и она ответила, что это очень хорошо, ведь кости не могут никого убить, а раз это она получила послание от Бабушек, то она и должна проследить, чтобы его выполнили, большое спасибо за беспокойство.
Дедушек они нашли там, где далёкий дневной свет уже едва брезжил вдали, и Мау начал понимать. Они были не страшные… их было жалко. Кое-кто до сих пор сидел так, как его когда-то посадили, — прижав колени к подбородку, глядя плоскими мёртвыми глазами на далёкий источник света. Пустые оболочки и раскрошенные
Действительно очень разностороннее растение, даже после смерти человеку от него есть польза.
Они остановились, когда от дневного света осталась маленькая точка в конце туннеля.
— Сколько же их ещё будет? — подумал вслух Атаба.
— Я считаю, — ответил Мау. — Пока сто с чем-то.
— Сто два, — сказала Дафна.
Казалось, Дедушкам нет конца. Они сидели в затылок друг другу, как старейшая в мире гребная команда, уводящая лодку в вечность. Некоторые всё ещё держали копья и дубинки, привязанные к рукам.
Исследователи пошли дальше, и свет пропал. Мимо них проходили сотни мертвецов. Дафна уже сбилась со счёту. Она всё время напоминала себе, что ей совсем не страшно. Ведь ей же было интересно на той лекции по анатомии! Неважно, что всю лекцию она просидела с зажмуренными глазами.
Однако теперь ей приходилось смотреть на сотни и тысячи покойников, и скользящий по ним свет фонаря Атабы не облегчал дела. Из-за этого света казалось, что мертвецы двигаются. Все они были островитяне: Дафна видела на древней дублёной коже выцветшие татуировки, какие и сейчас носят все мужчины на острове… точнее, все, кроме Мау. Волна на фоне заходящего солнца…
— Как давно вы хороните людей в этой пещере? — спросила она.
— Испокон веков, — ответил Мау, убегая вперёд. — Здесь есть люди и с других островов тоже!
— Вы не устали, почтенный? — спросила Дафна Атабу, когда они остались одни.
— Нет, девчонка.
— Вы тяжело дышите.
— Это моё дело. Тебя оно совершенно не касается.
— Я просто… побеспокоилась.
Я буду очень признателен, если ты перестанешь беспокоиться, — отрезал Атаба. — Я знаю, к чему ты ведёшь. Начинается с ножей и горшков, а потом мы все вдруг оказываемся собственностью брючников, да-да, и приходят ваши жрецы, и наши собственные души нам уже не принадлежат.
— Я ничего подобного не делаю!
— А что будет, когда явится твой отец на большой лодке?
— Не знаю… — ответила Дафна.
Правду сказать она не могла. «Что толку отрицать, у нас действительно есть привычка втыкать флаги где попало. Мы это делаем почти машинально, — думала она, — словно домашнюю работу выполняем».
— Ага, замолчала, — сказал жрец. — Женщины говорят, ты хорошая девочка и приносишь пользу, но брючники отличаются от охотников за черепами только тем, что охотники за черепами рано или поздно убираются восвояси!
— Разве можно так говорить! — горячо возразила Дафна. — Мы не едим людей!
— Есть разные способы пожирать людей, и ты достаточно умна, да, достаточно умна, чтобы это понимать. Иногда люди даже не осознают, что их съели, пока не услышат сытую отрыжку!
— Идите скорей! — крикнул Мау, чей зелёный фонарь слабо светился вдалеке.
Дафна побежала, чтобы Атаба не видел её лица. Да, её отец — хороший человек, но нельзя отрицать, что нынешний век — век имперских игр. Никто не потерпит, чтобы маленький островок принадлежал самому себе. Что сделает Мау, если кто-нибудь воткнёт флаг на его пляже?