Народ, или Когда-то мы были дельфинами.
Шрифт:
— Но ты направляла делатель искр на меня…
— Некогда объяснять! — прошипела Дафна.
— Что-то вы разговорились, барышня, — сказал Фокслип. Поулгрейв, стоящий за спиной у Дафны, захихикал. Дуло пистолета упёрлось ей в позвоночник.
— Я как-то видел, как одного чувака застрелили в позвоночник, мисс, — шепнул Поулгрейв. — И пуля там застряла, ей-крест. Странное дело, этот чувак заплясал, прям как чокнутый, ноги вскидывает, как псих, и орёт. Свалился не раньше, чем минут через десять. Чего только на свете не бывает.
— Закрой
— Они с виду не ахти какие воины, — ответил Поулгрейв. — Авось продержимся, пока наши подойдут…
— Заткнись, я сказал!
Дафна подумала: «Они не знают, что делать. Глупые, напуганные люди. Беда только в том, что у этих глупых, напуганных людей есть пистолеты. И ещё к ним должно прийти подкрепление. Мау говорил, что Имо сотворил нас умными. Я умнее дурака с пистолетом? Думаю, что да».
— Джентльмены, — произнесла она, — почему бы нам не договориться как цивилизованным людям?
— Смеяться изволите, ваше величество? — спросил Фокслип.
Отвезите меня в Порт-Мерсию, и мой отец дарует вам прощение и даст золота. Лучшего вам никто не предложит. Посмотрите с точки зрения математики. Да, у вас есть пистолеты, но сколько времени вы сможете обходиться без сна? Дикарей, — она с трудом выдавила из себя это слово, — намного больше, чем вас. Даже если один из вас всё время будет начеку, он сможет выстрелить два раза, а потом ему перережут горло. Конечно, возможно, что они и не с горла начнут — ведь они, как вы справедливо указали, дикари и вовсе не так цивилизованы, как вы. У вас должна быть лодка. Вряд ли вы планировали остаться тут надолго.
— Но ты у нас в заложниках, — ответил Поулгрейв.
— Мы ещё можем поменяться ролями. Стоит мне закричать… Зря вы застрелили жреца.
— Старик был жрецом? — явно испугался Поулгрейв. — Убить духовное лицо — плохая примета!
— Языческие не считаются, — сказал Фокслип, — а если кому тут и не повезло, так это ему, а?
— Но у них есть заклинания; они могут уменьшить человеку голову…
— Похоже, они тебе мозги уменьшили, — сказал Фокслип. — Не будь идиотом! А вы, принцесса, пойдёте с нами.
«Принцесса», — подумала она. У мятежников была отвратительная манера всё время называть её какими-то слащавыми кличками. Её от омерзения бросало в дрожь. Скорее всего, они этого и добивались.
— Нет, мистер Фокслип, я не принцесса, — осторожно сказала она, — но всё равно вы пойдёте со мной. Не отставайте.
— Чтоб ты нас завела в ловушку?
— Солнце скоро сядет. Хотите остаться тут в темноте? — Она вытянула руку ладонью вверх и добавила: — И под дождём.
Налетел шквал, на землю упали первые капли.
— Здешние жители видят в темноте, — продолжала Дафна. — И умеют ходить бесшумно, как ветер. А ножи
— Почему всё так обернулось? — вопросил Поулгрейв, обращаясь к Фокслипу. — Я думал, ты умный! Ты сказал, нам достанутся лучшие трофеи. Ты сказал…
— А теперь я говорю, чтоб ты заткнулся. — Фокслип повернулся к Дафне. — Ну хорошо, миледи. Не думай, что я поверил во всю эту брехню. Как рассветёт, мы уплываем с этой задрипанной скалы. Может, даже к папочке тебя отвезём. Но смотри, чтоб в конце нам перепало золотишка, а не то пожалеешь. Никаких фокусов, ясно?
— Да, барышня. У нас четыре заряженных пистолета, — сказал Поулгрейв, махнув одним из них в её сторону. — И они остановят всё, что угодно, ясно?
— Они не остановят пятого человека, мистер Поулгрейв.
Он переменился в лице, что доставило Дафне огромное удовольствие. Она обратилась к Фокслипу.
— Фокусы? Я? Нет. Я хочу домой. И я не знаю никаких фокусов.
— Поклянись жизнью своей матери, — сказал Фокслип.
— Что?
— На «Джуди» ты вечно задирала нос. Поклянись, я сказал. Тогда я тебе, может, даже поверю.
«Знает ли он о моей матери? — гадала она. Спокойные мысли словно плавали поверх озера ярости. — Капитан Роберте знал, и ещё я сказала Кокчику, но даже он не стал бы судачить о таких вещах с Фокслипом и ему подобными. Да разве можно вообще требовать от человека такой клятвы!»
Фокслип зарычал. Дафна слишком долго не отвечала, и ему это не нравилось.
— Что, язык проглотила? — спросил он.
— Нет. Но это очень важная клятва. Мне надо подумать. Я обещаю, что не попытаюсь от вас сбежать, я не буду вам врать и не попытаюсь завести вас в ловушку. Достаточно?
— И клянёшься в этом жизнью своей матери? — не отступал Фокслип.
— Да, клянусь!
— Очень мило с вашей стороны, — сказал Фокслип. — Правда, мистер Поулгрейв?
Но Поулгрейв смотрел на роняющий капли лес по обе стороны тропы.
— Там водятся всякие твари, — застонал он. — Они ползают и кишат!
— Я не удивлюсь, если там ещё и слоны есть, и львы с тиграми, — бодро заметил Фокслип. И добавил погромче: — Но у этого пистолета жутко чувствительный курок, и если мне только покажется, что я слышу какой-то лишний звук, этой барышне будет очень плохо. Услышу чужие шаги — и её можно будет нести на кладбище!
Как только Дафна и двое брючников исчезли из виду за поворотом тропы, Мау выступил вперёд.
— Мы можем броситься на них. Дождь на нашей стороне, — шепнул Пилу.
Ты ведь слыхал, что сказал тот, который повыше. Я не могу рисковать её жизнью. Она спасла мою жизнь. Дважды.
— А я думал, ты её тоже спас.
— Да, но в первый раз, когда я спас её жизнь, я спас и свою тоже. Понимаешь? Если бы её не было, я бы взял самый большой камень и вошёл бы в тёмную воду. Один человек — ничто. Два человека — народ.