Народ на войне
Шрифт:
Каземат Равелин [95]
Большой был господин,
Была там прежде грязь.
Что ни голова, то орел да князь,
А теперь там чисто,
Сидят царски министры.
Уж и тот толк — переполоху большого понаделали, из перин вытрусили, косы да штучки разные пораскидали. С год сытая братия помнить будет, так и то дело.
Офицерик-лежебок
Стонет голубочком,
По камешкам без сапог,
В шелковых чулочках
95
Имеется
Горды они больше амуницией. Теперь все эти погончики да бантики приотменятся, и они спеси поспустят. Кабы не об штучках всяких они пеклись, не так бы их легко свалили.
Как повели под арест генералов, здорово мне чего-то стыдно стало. Не то, что таких нежных поволокли, а то, что эдакую-то гниль мы по сю пору покоили.
Бубнит чтой-то себе под нос, думаю: неужто ему свобода не по душе? А как глянул я на ручки его белые, на фиксатуары разные, и прояснило. При нашей-то свободе не гореть ему больше голенищем.
А я так и не рад, хотя, конечно, лестно, что без начальства. Только жду, когда свой брат в начальство выйдет, заботился чтоб.
Чики-брыки, так и быть,
Нам начальства не забыть,
Живы будем — не забудем,
А умрем — с собой возьмем
Закурил я папироску, ноги заломил, а его перед себя поставил, на него бровью грожуся. Стараюся по его делать — не выходит. И этому делу долгие годы учиться надобно.
Сам бьет, сам и радуется. Только и слышно, бывало: ха-ха-ха да хи-хи-хи... Теперь призатихнут...
Уж там так ли аль не так ли,
А хорошего мы ждем,
Офицеры пообмякли,
Будто куры под дождем
Съездил он, вернулся — не узнать. Не то что не лается, а глядит на тебя по-иному, просто сказать — как барышня на нас щурится. К себе зовет, книги дает. Поверите — «вы» разок сказал. Цельную я ночь не заснул от удивленья.
С войной мы порешим на этих днях, поэтому и не глупо офицеров убрать. А кабы на всю жизнь война, так не все разве едино, кто над тобой такую муку делает.
Поменялися местами
С нашими злодеями,
За начальство стали сами,
Пользы понаделали.
Заскулят теперь белоручки, заохают. Даже вшей самим вычесывать придется.
На моей памяти, так только пиры пировали, а мы на ржаном квасу пухли. А при отцах, дедах так просто кровь крестьянскую нашу под розовые кустики лили. Пусть-ка наши дети на эдакие памятки не любуются. Дочиста снести надо.
У богатых все по-иному шло. Мальчонок учат хорошо, хоть и не настоящему. Однако выучивались очень охотно на простом на человеке верхом ездить. А барышни одному рукодельицу
Теперь у нас вещей много будет, а в счете мы не сильны. Ученые вон как считывали, звезды в небе на счету держали, а и то не сберегли.
Уж и не знаю, учить ли. Наши баре до нитки всё выучили, а до того себя довели — последний золотарь над ними теперя измывается.
С пеленок за книжкой, с переуки до затылка облезли, а что с них вышло? Чина, так и то не сберегли.
Омозжавелились они от баловства разного, вот и не берегли. Мы-то поцепче будем, не вырвут.
Был он чудак, вроде как юродивый, а в сертучке.
Ел он постно, спал жестко, все его на простоту тянуло. А из всех ихних нежностей только книжки любил.
Лотошился муравей сколько-то ден, а потом охнул, кругом себя желчью намочил да и лег на солнышко брюхом: пусть, мол, теперь другие поработают, а я мир устроил. Старатели.
Товарищи прикатили
На штабном автомобиле,
Про свободу рассказали,
Всем начальствам отказали.
Дадим барам порцию
Во свою пропорцию,
На колу нам тесно,
Отдавай, брат, кресло.
VI. ВЫБОРЫ И ВЫБОРНЫЕ
Коль мозгами шевелит,
Это будет большевик,
Коли мозгу вовсе нет,
Прозывается кадет.
А который выбирает,
Вовсе партии не знает,
Ему партьи все едино,
Только б войны прекратили.
Всему начальству штаны штопал, слова от него не слыхали. А теперь самый у нас первый говорун, «мы-ста да вы-ста». А если дело понять, такого выбирать не за что. В подполье-то и мышь геройствует. А ты нам таких выбирай, чтобы и при коте не потели.
Вон повыбирали больших людей, образованных,— один путей сообщения, другой земледелия, тот торговли, тот финансы. На все страны известные люди. А наш-то мужик: сам и дороги торит, и землю строит, и торговлей займается, и суд чинит, и войну ведет и с женой и с соседями, а теперь и с немцем. Один за все за правительство отвечает.
Повыбирали мы комитетчиков, а кто их знает, какие они за нас ходоки. Вон, говорят, в Питере один такой от солдат царя назад просил. Всем бы народом глядеть.
Ох, и тошно мне, дружочки,
Комитет обуза,
Полсапожки на шнурочках
По самое пузо
Комитет болтается,
По всем фронтам шляется,
Лучше б бар не корчили,
Скорей войну окончили
Слышать противно, как лодыри теперь рассуждать приучились. Поставь такого-то в управление,— коли добер, так, по себе судя, работу похерит навовсе; а коли зол тот ледащий, так кого ни то в палачи произведет, а сам глаз заплющит да на бархатах новых и разоспится.