Народ на войне
Шрифт:
Война не кончается
Депутатики
Говорливые,
А солдатики
Все трусливые
Выбирайте, братцы,
Кто во что горазды,
Хоть и выберете зря,
А не будет злей царя
VII. ЧЕГО ЖДУТ, ЧЕГО ХОТЯТ, И ОБ НАУКЕ
Коли станет топор,
Словно девица, добер,
Не ждать с того топора
Ни работы, ни добра
Я
Не то мы темны, не то мы буйны, а не жду я мирного житья. Как бы нам, с войны вернувшись, между избами бою не устроить.
Теперь я перво-наперво хочу поспать. С трудов маленько отдышаться, попить, поесть вдосталь. А потом красоты затребую и чтобы люди друг дружку уважали.
Теперь опять вот учат: труды, мол, радостны и отдыха желать не след. А мне одна радость: труд с плеч сваливши, за всех дедов-отцов отдохнуть, отлежаться.
На одно я теперь в надежде, что заметил я: труд не в труд, коль на свою пользу работа. Теперь такое время. А прежде, бывало, от работы зубом весь болишь, а вся твоя польза по чужим мошнам.
Залюбим труд, как кругом свои да братцы жить станут, а не дармоеды стародавние. Как на родное семейство работать станем.
С войны вернувшись, думаю, всякая кобыла в хомут копытом. Шеи не сунет, нет. А уж мы-то. Вот тут и работай как знаешь.
Думаю, устроим жизнь по-иному, и животному легче вздохнется. Нас отпустит, и мы поотпустим. А то срываем все болячки на рабочем коньем хребте.
Долго еще по-старому жить будем. И нищи, и неграмотны. Только, коли уж вытянули мы головы из-под барской задницы, назад ее не сунем, нет.
Ведь вот я и не знал раньше, как хорошо живут богатые. Здесь вот стали нас по чужим домам становить, я и нагляделся, до чего хорошо и сколько всяких у них вещей на полу и по стенам, и даже насквозь вещи дорогие, лестные и очень ни к чему. Теперь и я так заживу, а не с тараканами
Чего нам на господ удивляться, коли свой брат, простой, от нашивки там какой-нибудь — просто на нас волком кидался. У господ же не одни нашивки глаза мутили.
У нас и к картинам тоже способные есть. Только не про то писывали. Вон у нас Алешка богомаз, так у него бывали святые хоть ликом и темны, зато глазом по-живому зорки, ажио страшно.
Некогда нам было все эти красивости делать. А теперь так и ни к чему, ихнее позаберем.
Я прошу в театре показать, как мы прежде жили. Всё эдакое. А то в новой жизни старое перезабудется, и не поверят дети наши, какому мы Горынычу голову посносили.
Мне не обидно за старое — было и было. Только вперед с собой такого обхождения не допущу. Коли придется, лучше
Вот тоже ходят по домам, ровно пекутся о людском покое; а эти ходят да часы разные за собой уводят. По этим людям хорошего трудно ждать.
Чего теперь шептать: повернем мы пушку на соседний хуторок, по помещичий хлебок.
Прибери, солдатик, пулю
До другого разу,
На мужицкую войну
Дожидай приказу
Теперь коли и быть злому, так с плохого ума, а не по корысти. Нет царя, нету и прихвостней. Строй избу семейную да и работай миром.
Вот так-то и поразделятся теперь: кто устал, грязь разводить стал, а кто силой богаты, те грязь-то лопатой. Вот этак-то и передеремся.
Как бы не передраться, да не очень в равных силах. Кто постарше, тот и послабее, ворошить-то и не хочется. Молодни же в народе сколько угодно. Эти подымут суету.
Кабы седой был али брюхо по колени, а то мужик ты в самой поре и поджарый. На кой тебе печка? Потолкайся, брат, плечиками, авось детям легче будет.
Пока что только язычком работают. А вот войну кончат, по разным местам разбредутся, всякую пересадку сделают — все и сдвинется.
Раскипелся самолет
Пуще самоварища,
Как наш летческий народ
Никаки товарищи
Высоко летчик летает,
Никаких забот не знает,
Самолет по небу вьется,
Над пехотою смеется
Приспособим летчика,
Хорошего молодчика,
По солдатскиим по планам
Потрудиться еропланам
По всем заграницам
Полетит он птицей,
Там перебратается
Да до нас вертается
Только добывать вместе, а уж беречь — так только в своем дому, для семейства.
Что мне за радость со всеми добро делить? День хорошо, два хорошо, а на третий захочу без помехи дорогим любоваться. А тут-то и запрет. Куда лучше: хоть и плохо, да свое.
Ровно ворона, туды зырк, сюды зырк, да дырявую жестянку под задницу задвинет и думает: ах, сколь я богата!
Коню чем узда короче, тем он красивее шею гнет. А человек в укороте горб растит. Потому мы и невидные такие. Погоди, теперь выпрямимся.
Ты не гляди, что я в плечах широк. А осанки во мне нет. Из господ на воле всякий хлюст тополем растет. А мы всё в наклон. Теперь очень покрасивеем.
А ты в зад подушку, в чуб перо кочетино — раскрасавицей прогремишь. Есть в чем завидовать.
Подтяни, товарищи, пояс,
Про утробу беспокоюсь,
Стали мы свободные,
Станем мы голодные.
Эх ты, книга, барышня,
По богатым шлялася,
Ты покинь, книга, богатых,