Нарушенное время Марса
Шрифт:
— Дорин, — сказал Джек спокойным голосом. — Я не помню событий прошлой ночи. Что стало с Манфредом?
— Он остался с Арни. Его отправят обратно в лагерь. Арни сказал, что сам позаботится об этом. Он постоянно ездит в Нью-Израиль и навещает своего сына Сэма Эстергази. Арни сказал мне, что отправится туда сегодня.
— После паузы девушка добавила:
— Джек… бывали у тебя прежде случаи амнезии?
— Нет, — ответил он.
— Она, по всей видимости, вызвана потрясением от придирок Арни. Как я заметила, людям крайне тяжело иметь с ним дело.
— Возможно,
— Хочешь позавтракать? — она вытаскивала из комода чистую одежду: блузку, нижнее белье. — Я приготовлю яйца с беконом — прекрасной консервированной датской ветчиной. — Поколебавшись, она добавила:
— Еда из деликатесов, которые поставляет Арни. Но они действительно хороши.
— Мне стало гораздо лучше, — сказал Джек.
— После того, как мы легли спать вчера вечером, я долго не могла заснуть, гадая, что сделает Арни. Я имею ввиду — с нами. Думаю, что это будет твоей задачей, Джек. Тебе следует нажать на мистера И, чтобы он отозвал тебя отсюда. Ты должен подготовиться к мести Арни. Мы оба должны.
Конечно же, Арни выгонит меня, это обязательно. Но меня это не беспокоит у меня есть ты.
— Да, это так, я у тебя есть, — автоматически произнес Джек.
— Вообще-то Арни Котт — человек достаточно гуманный, — сказала Дорин, — и поэтому все не так страшно. Я предпочитаю иметь дело с ним, а не с Манфредом, я действительно не могу находиться рядом с этим ребенком.
Вчерашняя ночь была ужасной. Я чувствовала, как отвратительные, холодные, плоские щупальца двигаются по комнате и в моем мозгу… какие-то грязные, злые мысли, которые, казалось, находились не во мне или рядом со мной, но где-то неподалеку. Я знаю, откуда они приходили. — Слегка помедлив, она сказал:
— Этот ребенок. Это его мысли.
Пока девушка жарила бекон и разогревала кофе, Джек накрывал на стол, а затем они сели завтракать. Он чувствовал себя на много лучше, видя, пробуя и обоняя пищу, которая вкусно пахал, и осознавая, что рядом с ним находится прекрасная девушка с длинными, тяжелыми, отливающими рыжими волосами, перехваченными позади яркой ленточкой.
— Твой сын похож на Манфреда? — спросила она.
— Ах, черт! Конечно нет.
— Он останется с тобой или…
— С Сильвией? — подсказал Джек. — Он останется с матерью.
— Он хорошенькая?
— Я бы сказал — да.
— Знаешь, Джек, прошлой ночью, когда я лежала без сна и размышляла… то подумала, что, вероятно, Арни не станет возвращать Манфреда в лагерь.
Для чего еще можно использовать это несчастное создание? У Арни богатое воображение. План купить землю в горах Рузвельта провалился… Возможно, он будет искать совершенно новое применение пророческому дару Манфреда. То же самое произошло со мной. Возможно, он будет искать контакта с Манфредом через Гелиогабала, своего дрессированного бликмана. — Дорин замолчала, и они стали завтракать, уткнувшись в свои тарелки.
— Наверное, ты права, — сказал Джек. Ему стало дурно от ее слов. Они прозвучали так верно, так правдоподобно.
— Ты никогда не общался с Гелио, — продолжала Дорин. — Он самая циничная и жестокая личность, которую я когда-либо
— Это я попросил Арни взять мальчика? Или это была его идея?
— Он сам предложил. Ты, поначалу, не соглашался. А оптом стал вдруг таким инертным, замкнутым. Было поздно, и мы здорово напились — ты помнишь это?
Он кивнул.
— Арни предпочитает «Джек Дэниельс» с черной этикеткой. Я выпила пять стаканов… — она грустно покачала головой. — Ни у кого на Марсе нет таких прекрасных напитков, как у Арни, по крайней мере, я не встречала.
— Я не знаток по этой части, — сказал Джек.
— Я знаю. Ладно. Я не рассчитываю на тебя. Фактически, ни на кого нельзя положиться. Прошлой ночью все произошло так быстро. В какой-то момент мы все были заодно: ты, я Арни — а потом, как бы внезапно, стало ясно, что мы — на противоположных сторонах, что мы никогда не будем снова вместе, во всяком случае, не будем друзьями. Печально. — Она потерла глаз.
Слеза скатилась по щеке. — Боже, я плачу, — сердито сказала она.
— Если бы мы могли вернуться обратно и пережить прошлую ночь…
— Мне бы не хотелось ничего менять, — сказала она. — Я ни о чем не жалею. И тебе не следовало бы.
— Спасибо, — сказал он. И взял ее за руку. — У меня будет самое лучшее — ты. Как говорится, все, что имею — ношу с собой.
Она улыбнулась и быстро закончила завтрак.
Стоя за прилавком своего магазина, Анна Эстергази заворачивала бандероль для отправки по почте. Когда она начала писать адрес, какой-то мужчина широкими шагами вошел в магазин. Анна оторвалась от своего занятия и посмотрела на него — высокий, стройный, в огромных очках. Ей стало тошно, когда она узнала доктора Глоба.
— Миссис Эстергази, — сказал он, — мне хотелось бы поговорить с вами, если позволите. Сожалею о нашей ссоре — я вел себя недостойным, оскорбительным образом и прошу прощения.
— Что вам угодно, доктор? — довольно холодно сказал — миссис Эстергази. — Я занята.
Понижая голос, доктор забормотал монотонной скороговоркой:
— Миссис Эстергази, это имеет отношение к Арни Котту и проекту, который он осуществляет при помощи взятого из лагеря аномального мальчика.
Я хочу, чтобы вы применили ваше великое усердие в целях человеколюбия и повлияли на мистера Котта, чтобы не допустить несправедливую жестокость по отношению к невинному, замкнутому, шизоидному субъекту, который, по причине своих способностей, оказался втянутым в планы мистера Котта. Этот человек…
— Подождите, — перебила она, — я ничего не понимаю. — Она кивком головы пригласила его в подсобное помещение магазина, где никто из вошедших не мог бы их подслушать.
— Этот человек, Джек Болен, — заговорил доктор Глоб еще быстрее, чем прежде, — постепенно может превратиться в неврастеника из-за мстительности Котта, и я прошу вас, миссис Эстергази… — Глоб упрашивал ее, не переставая.
«Ах, какая жалость, — подумала она. — Впрочем, он хочет втравить меня в новые хлопоты — а не достаточно ли у меня и без того забот?»