Наш общий друг (Книга 3 и 4)
Шрифт:
– А пока они там ждут, - сказала мисс Аби, - вы присоединяйтесь к нам.
Господин инспектор тут же проскользнул в бар и уселся у низенькой дверки, спиной к коридору, а лицом к двоим сотрапезникам мисс Аби.
– Вы из-за меня не теснитесь, - сказал он, - потому что мне еще время не подошло ужинать. Но от стаканчика флипа я не откажусь, если это он подогревается у вас вон в том кувшине.
– Он самый, - подтвердила мисс Аби.
– Моего собственного приготовления. А если где-нибудь его делают по лучшему рецепту, будьте любезны сообщить мне адрес.
– Щедрой рукой налив господину инспектору полный
– А-а!
– крякнул господин инспектор.
– Вот это я понимаю! Хоть сыщиков посылай на розыски, все равно лучшего напитка, чем ваш, нигде не найдется, мисс Аби!
– Рада это слышать, - сказала она.
– Вы своих сыщиков знаете, как никто другой.
– Мистер Джоб Поттерсон, - продолжал господин инспектор.
– Пью за ваше здоровье. И за ваше, мистер Киббл. Надеюсь, джентльмены, вы не можете пожаловаться на обратное плавание?
Мистер Киббл, толстяк, видимо не любивший отвлекаться от еды для разговоров, поднес к губам стакан с элем и буркнул: "За ваше". Мистер Джоб Поттерсон, весьма обходительного вида мужчина в полуматросской одежде, сказал: "Благодарю вас, сэр".
– Господи, помилуй мою душу и тело!
– воскликнул господин инспектор. Вот вы толкуете, мисс Аби, будто ремесло, какое бы оно ни было, не кладет своей печати на человека. (Об этом никто и не думал толковать.) Так разве в вашем брате не узнаешь стюарда? Во взгляде у него светится этакая приветливость и готовность услужить, движения ловкие, сам подтянутый. На такого можно положиться - сразу подаст тазик в нужную минуту! Словом, стюард с головы до ног! А мистер Киббл? На мистера Киббла посмотришь и скажешь: это пассажир, и по торговой части. Так и хочется открыть ему кредит на пятьсот фунтов, а помимо того, разве вы не видите, как на нем поблескивает морская соль!
– Ну, это только вам видно, - возразила мисс Аби.
– А что касается ремесла моего брата, то пора ему с ним распроститься и взять в свои руки заведение, когда сестра уйдет на покой. Если он этого не сделает, заведение развалится, а другим я его ни за какие деньги не продам. Тут нужен твердый человек, чтобы его слово было для "Грузчиков" законом, - как мое.
– Правильно, мисс Аби, - сказал господин инспектор.
– Такого порядка, как в вашем заведении, мы, полисмены, нигде не знаем. Да что я говорю! У нас в полиции и мало-мальски похожего на ваше заведение не знают. Укажите нашим полисменам на "Шестерых Веселых Грузчиков", и они все до единого скажут: совершенство, мистер Киббл!
Джентльмен с достоинством кивнул головой, как бы ставя свою подпись под этим заявлением.
– Опять же вы толкуете, что время быстро бежит и не удержать его, как собаку с намыленным хвостом, - продолжал господин инспектор. (И об этом предмете тоже никто не толковал.) Правильно! Совершенно правильно! И быстро же оно промчалось с тех пор, как здесь присутствующий мистер Джоб Поттерсон, и здесь присутствующий мистер Джейкоб Киббл, и здесь присутствующий полицейский чин встретились впервые, когда производилось опознание утопленника!
Тихо ступая, муж Беллы подошел к дверке в бар и остановился около нее.
– Бежит время, бежит!
– медленно говорил господин инспектор,
– Давно ли мы трое присутствовали на дознании вот в этом самом доме... Мистер Киббл! Вам дурно, сэр?
Мистер Киббл с отвисшей челюстью, шатаясь, поднялся из-за стола и, схватив Поттерсона за плечо, показал на дверку. "Смотрите!
– крикнул он. Вон... вон там!" Поттерсон вскочил со стула, подался назад и тоже крикнул: "Господи, спаси и помилуй! Что это?" Муж Беллы отступил в полутемную комнату, обнял Беллу (потому что ее привело в ужас необъяснимое поведение этих двоих) и притворил за собой дверь. В баре сразу заговорили в несколько голосов, и голос господина инспектора деятельнее прочих участвовал в этом хоре. Но вот мало-помалу там все стихло, и господин инспектор снова появился в "Уюте".
– Готово, сэр!
– сказал он, многозначительно подмигивая.
– Сейчас мы уведем отсюда вашу супругу.
И через минуту Белла с мужем увидели звездное небо и пошли вдвоем к экипажу, который ждал их.
Все это было в высшей степени странно, и Белла ничего не могла тут понять, кроме того, что ее Джон оказался прав. Но почему Джон оказался прав и в чем его подозревали, этого она не знала. Может статься, он вовсе и не носил фамилию Хэнфорд? Может статься, между ним и этой таинственной личностью было только поразительное сходство и больше ничего?
– вот единственное, более или менее правдоподобное объяснение, которое она могла извлечь из своих смутных мыслей. Но Джон торжествовал, явно торжествовал, и следовательно, можно было спокойно ждать, что последует дальше.
На другой день, вернувшись домой к обеду, Джон сел на кушетку рядом с Беллой и дочкой-Беллой и сказал:
– Знаешь, радость моя, у меня есть кое-какие новости. Я решил уйти из торгового дома.
Так как это решение, видимо, радовало его, Белла сочла, что ничего дурного не случилось.
– Короче говоря, любимая, - продолжал Джон, - торговый дом закрылся и прекратил свое существование. Его больше нет.
– Значит, ты поступил куда-то еще, Джон?
– Да, милая. Теперь я занялся другим делом. И положение у меня будет гораздо лучше.
Неутомимую дочку сейчас же заставили поздравить его и взмахнуть при этом слабенькой ручкой с пухленьким кулачком:
– Ур-ра! Леди и джентльментли! Ура-ура-ура!
– Вот только одно плохо, сокровище мое, - сказал Джон.
– Ты, кажется, полюбила наш коттедж?
– Конечно, полюбила! Но что в этом плохого?
– А то, что нам придется уехать отсюда.
– Джон!
– Придется, дорогая. Теперь мы будем жить в Лондоне. Словом, по моему новому положению мне полагается бесплатное жилье. Вот туда и надо перебираться.
– Это большая выгода для нас, Джон!
– Да, несомненно. Выгода большая, прелесть моя.
Он метнул на нее взгляд - взгляд веселый и лукавый, что вынудило неутомимую дочку опять пустить в ход свои пухленькие кулачки и грозно потребовать от отца объяснений.
– Дорогая моя, ты сама сказала: "Это большая выгода для нас", и я подтвердил: "Выгода большая". Вполне невинное высказывание.
– Я не позволю... вам... сэр, насмехаться... над моей... почтенной... матушкой, - заявила неутомимая дочка, в паузы между словами мягко тыча ему в лицо то одним, то другим пухленьким кулачком.