Наша светлость
Шрифт:
Глава 29. Стайная охота
– А я вообще не выйду замуж. Так спокойней, правда? Хочу пряники ем, хочу - халву
Девичьи беседы
У Меррон убежать не получилось. Точнее, она передумала, потому что, во-первых, здраво рассуждая, понятия не имела, куда бежать и чем заниматься, во-вторых, любое мероприятие требовало хотя бы минимальной подготовки. Меррон - отнюдь не глупая дурочка, которая бросается
Свою авантюру Меррон хорошенько продумает.
Но потом случилось Ужасное Происшествие!
Так выразилась тетушка Бетти и, упав на диванчик, потребовала веер и нюхательную соль, которая была подана незамедлительно. Меррон тоже желала знать о Происшествии. А как узнать новости, если ее заперли, и глупая Летти молчала, лишь щурилась и вопросы игнорировала.
С падшими женщинами она, видите ли, не разговаривает.
Падшей себя Меррон никак не ощущала, скорее - незаслуженно обиженной. Подумаешь, невинность... в ее возрасте оставаться невинной девой уже как-то и неприлично. Тетушка сама так говорила! И ладно, если в тетушкином понимании потеря этой самой невинности, прочно связывалась с замужеством. Но у Меррон свой взгляд на вещи!
В общем, замуж она категорически не желала, а вот новости знать хотела.
Тем более такие!
Леди Дохерти зарезала Гийома де Монфора! Насмерть! Нет, нет, не та леди, которая супруга лорда-протектора, а...
Новостей у тетушки имелось столько, что хватило до самого ужина. И Меррон послушно выпила капустный сок, очень полезный для цвета кожи, ни слова не сказала о биточках из моркови и вареном сельдерее - тетушка надеялась, что у Меррон все-таки вырастет грудь. И даже ненавистные сырые яйца - смягчают голосовые связки и придают голосу нужную бархатистость - были употреблены залпом.
Выходит, вчера Меррон пропустила столько всего интересного!
И сегодня, пока сидела, раздумывая над своим поведением - чего над ним думать? Обыкновенное поведение...
Она видела ту самую леди Тиссу. Леди как леди. Обыкновенная. Маленькая. Беленькая. Вся какая-то... трепетная. Наверняка от малокровия - у половины местных дам Меррон симптомы малокровия отмечала. И явной дистрофии. Но дело-то не в болезнях, которые тетушка считала столь же пристойными, и даже приличествующими леди, как мигрень, а в том, что малокровная леди человека зарезала.
– Двадцать пять раз ударила!
– Бетти, представив себе сие действо, вновь лишилась чувств. В обмороки она падала красиво, томно - сказывался немалый жизненный опыт. И в себя приходила быстро.
Но двадцать пять раз...
Нет, определенно, Меррон ничего не понимает в людях. Но двадцать пять раз кого-то ножом пырнуть - утомительно.
– Они любовниками были, - взяв стебель сельдерея, тетушка Бетти откусила кусочек. И даже это у нее получалось изящно.
– И де Монфор решил все мужу рассказать...
...если так, то он идиот полнейший. Меррон видела того самого мужа. Тоже лорд как лорд, из тех, которые всех прочих людей заочно презирают. Он и глядит-то сверху вниз, с насмешечкой...
И странно все, если подумать. Но жуть, как интересно.
Тем более что Бетти решила посещать суды, вероятнее всего не из желания добраться до правды, а потому, что все общество собиралось быть.
Тетушка Бетти не могла себе позволить отстать от общества.
И Меррон с собой взяла. Не сразу, но после раскаяния - почти искреннего, если бы Меррон знала, что этот дурак жениться захочет, обошла бы десятым кругом. Еще пришлось обещать быть с женихом любезной. Договор договором, но тетушка явно опасалась, что сбежит.
Такая партия...
Какая - не понятно. Ведь не похож был на всех этих разряженных-надменных, думающих только о выгоде... да, определенно, Меррон плохо разбирается в людях.
Места им достались не самые удобные, все-таки тетины поклонники были ограничены в возможностях, но слышно было все или почти все. И Меррон слушала! Когда ей еще случится на настоящем суде побывать! И чтобы таком...
– Вот увидишь, ничего ей не будет, - соседкой тетушки была леди Мэй, которая от тетушки отличалась разве что цветом глаз и пристрастием к искусственным цветам, которые леди Мэй вплетала в волосы в огромных количествах.
– А я слышала, что осудят.
– Ну да, а потом помилуют, - леди Мэй приносила на заседания кулек с орешками ли же сухариками, а тетушка - флягу с ледяным чаем. Обе - расшитые подушечки, потому что долго сидеть на казенных лавках было ну никак не возможно.
– Вот, что значит, удачно выйти замуж!
Это говорилось для Меррон, у которой на пальце до сих пор не было колечка - и слава Ушедшему! Вдруг Сержант передумает? Мужчинам свойственно непоследовательное поведение.
С Меррон орешками делились, и чаем, и ей не хотелось огорчать тетушку и леди Мэй, однако и есть орешки, когда поиск истины идет, казалось неправильным.
И честно говоря, ей было жаль Тиссу Дохерти.
Меррон пыталась представить, как она каждый день идет мимо всех этих людей... и все смотрят, шепчутся, обсуждают, во что она одета и правильно ли держится, и почему муж до сих пор не бросил...
Жуть жуткая!
Но жалость жалостью, а закон законом! И по всему выходило, что лорд-канцлер прав!
Нельзя убийцу жалеть!
Разум должен восторжествовать над эмоциями. Иначе получится, что этак любого пожалеть и оправдать можно.
– Ваше имя...
– с этого вопроса начинается выступление каждого свидетеля.
– Ллойд Макдаффин. Доктор медицинских наук.
Меррон вытягивала шею, чтобы рассмотреть доктора. Она и сама хотела бы стать врачом. У нее ведь талант, так говорил тетушкин давний друг, тоже доктор. Он и учил Меррон, несмотря на тетушкино возмущение - зачем приличной юной леди много лишних знаний? А он отвечал, что знания вовсе не лишние, выйдет замуж и будет мужа лечить... детей опять же... Меррон же, когда тетушка не слышала, говорил, что руки у нее хорошие, правильные, и глаз острый. Ей бы многое удалось, родись она мужчиной.