Наша светлость

Демина Карина

Потребую прекратить и он... прекратит?

Нет?

Не знаю, потому что молчу. Я тоже принимаю эту цену. И все, что могу сделать - быть рядом.

Кайя остается на ночь у себя. К нему вернулись кошмары, и он боится навредить мне. Во сне Их Светлость плохо себя контролируют. Но я слышу его сны, и прихожу на их зов, забирая себе. Что еще мне остается делать?

Я не боюсь его демонов. Мы знакомы.

Беловолосый мальчишка, неуловимо похожий на Гавина, разве что заносчивый и

резкий. Правда, очень быстро - мертвый, но все равно заносчивый. Его зовут Йен. Он уверен, что все получилось донельзя глупо, и Кайя виноват - отобрал будущее. Йен бы стал рыцарем, сильным и справедливым, таким, которым гордилась бы семья.

Кайя даже не извинился.

Это совершенно непорядочно с его стороны.

Я пытаюсь убедить Йена, что и на той стороне нужны рыцари. Он смеется в ответ: какие рыцари в стране, где нет войны?

Но с Йеном мы почти дружим. Куда хуже дорога. У нее нет начала и нет конца. Серый камень от горизонта до горизонта. Лошадь. Я ощущаю каждый удар копыта, и запахи - гари, крови, гниения - и звуки, которых множество. И все, как сквозь слой ваты. В какой-то миг вата исчезает, и сознание - мое? Кайя?
– затапливает чужая боль.

– Видишь, что бывает, когда чувства берут верх над разумом?

Я знаю, кто это говорит, и хочу взглянуть на него. Но это выше моих сил. И даже Йен робеет заглядывать в этот кошмар.

– Не мы убили всех этих людей. А он, решив, что стоит над законом. Запомни, закон - превыше всего.

Нет.

Но меня не слышат. Голос тонет в граните. Метры и метры вокруг. Кольцо темноты. Связанные руки. И надо выбраться во что бы то ни стало. Собственный крик оглушает. Но времени совсем нет.

Не знаю, догадывается ли Кайя о моем вмешательстве и есть ли от него хоть какая-то польза, но я просто не могу бросить его наедине с демонами. К сожалению, с теми, которые в реальной жизни, справиться сложнее.

Тарк мертв.

Гленна мертва.

Несчастный случай на лестнице. И доказать обратного не выйдет.

Гавин жив: разбитая голова и несколько ушибов. Хуже всего - чувство вины, которое заставляет парня замкнуться и молчать. Он тих и незаметен, старается услужить, и это старание - соль на свежие раны.

Нишхат - вторые сутки сидит у двери. Урфин не желает его видеть, но и ударить не способен, потому что бить следует себя. Он не справился, не защитил семью. И все, что происходит сейчас - результат его ошибки.

– Мой капитан, - Нишхат поднялся и с поклоном протянул нож.

– Уходи.

Урфин не в том настроении, чтобы оценить красивый жест.

– Нет. Или вы. Или свои.

Приговорили, значит. И отменить этот приговор не по силам даже Урфину. Нишхат может бежать

и тогда, возможно, спасется.

– Чего ты от меня хочешь?

– Шанс. Искупить. Или честную смерть. Я... наши говорят, что будем башню брать.

– И что, пойдут?
– безумный план.

– Пойдут.

Безумные люди. Преданность или дурость?

– Пусть заткнутся и сидят тихо. Штурма не будет...

Нишхат держит нож, только лезвием к себе повернул. Воткнет под ребра, не задумываясь, искупая не свою вину. И если так, то... тот, кто однажды оступился, получил опыт. Он не позволит снова себя обмануть. А Урфину нельзя светиться в городе.

– Мне нужно, чтобы ты нашел женщину...

...зал суда. Балкон. Притихший Майло трет красные глаза. Он слишком взрослый, чтобы плакать при всех. И носит в кармане плоский камень с дырочкой. Майло отдаст его Тиссе, потом, когда все будет хорошо. Мне бы его уверенность.

Процесс открытый. На этом настоял Кормак, ведь люди должны убедиться, что Их Светлость примет единственно справедливое решение.

– Назовите ваше имя и род занятий.

– Ивар Дагби. Работаю в мертвецкой, - парень молод и несчастен оттого, что вынужден говорить перед всеми.
– Три года. Провожу вскрытия. Изучаю тела и следы на них.

– Какие?
– Кормак почти дружелюбен, он кивает, точно поддакивая Ивару, показывая, что всецело понимает и суть его работы, и ту нежеланную ответственность, которая вдруг легла на его плечи.

– Всякие. Удушения. Утопления. Отравления. Виды ран... смерть изменяет тело. Я пишу трактат.

– И вы проводили вскрытие Гийома де Монфора?

– Да.

– Кто распорядился?

– Я, - Кайя редко подает голос, предоставляя право говорить Урфину. Тому надо с кем-то драться, иначе нервы не выдержат.

– Вы ведь не доктор?

– Я учился три года.

– Всего три года...

– И два года работы в мертвецкой. У меня большой опыт.

– Всего два года работы вы полагаете большим опытом?
– он не скрывает насмешки, сомнения в голосе, заставляя Ивара оправдываться.

– Я многих вскрывал!

– И по какому праву? Насколько я знаю, только для того, чтобы получить звание подмастерья должно пройти семь лет...

Незаконно. И опасно.

– Я не называю себя доктором. И не лечу живых пациентов. Я лишь определяю причину смерти, - Ивар наклоняется чуть вперед. Он чувствует за собой правоту и отступать не собирается.

– И что же стало причиной смерти Гийома де Монфора?

– Внутреннее кровотечение, вызванное многочисленными проникающими ударами в полость живота. Повреждение желудка, кишечника и печени.