Наша светлость
Шрифт:
А женщин-докторов не бывает.
Несправедливость какая...
– Я проводил осмотр Тиссы Дохерти после... происшествия, - жаль, Меррон не видно выражения лица доктора, а если привстать, то сзади зашипят.
– И могу засвидетельствовать, что леди не могла состоять в преступной добрачной связи с де Монфором, поскольку...
Ушедший, им и это обсудить надо?!
Меррон покосилась на тетушку, обычно готовая сомлеть при малейшем признаке непристойности, Бетти слушала выступление доктора
– ...то есть два синяка и несколько потерянных волосков по вашему мнению являются достаточным доказательством совершенного насилия?
– Не совершенного! Но попытки...
– Той самой попытки, о которой нам невнятно твердят. Насильник приходит на встречу. Читает стихи. Дарит цветы. Пьет вино, по утверждению доверенного лица Вашей Светлости, отравленное. И умирает...
Сегодняшнее заседание закончилось довольно рано, и Меррон подумала, что даже рада этому обстоятельству, хотя остаток дня придется провести взаперти. Но хотя бы тетушка уйдет - леди Мэй пригласила ее на чай. Иначе тетушка принялась бы обсуждать наряды и то, почему приличные девушки попадают в неприятные ситуации и как этого избежать.
Однако планам суждено было измениться: у тетушкиных покоев ждал гость. И Меррон была не слишком-то рада видеть его.
– Доброго дня! Я бесконечно счастлива, что вы, наконец, о нас вспомнили!
– Бетти сделала реверанс, и Меррон последовала ее примеру: не надо ссориться с тетей, пока суд еще не завершен.
– Дела.
Какие у него дела быть могут? Меррон давно усвоила, что делами в Замке занимаются исключительно слуги. Или те, кто не способен себе слуг позволить.
Может, Сержант из их числа? Богатым он не выглядит. А сегодня так и вовсе вырядился по-простому: изрядной потертости штаны, кожаная куртка, застегнутая наглухо, высокие сапоги. Не то уезжает, не то вернулся. И главное, что при оружии. На поясе - короткий меч. А с другой стороны - рыбацкий нож с длинным лезвием.
– Вы тоже на суде были? Удивительное развлечение...
Дернулся, точно пощечину залепили. И во взгляде мелькнуло этакое, гадливое. Не по вкусу, значит, развлечения высокого общества. Меррон учтет.
– Я заберу Меррон. К вечеру она вернется. Я прослежу. Идем.
Очередная команда, и тетушка знаками показывает, что лучше бы Меррон подчиниться. Она и подчиняется. Мог бы, кстати, и руку предложить. Меррон бы, конечно, отказалась, но факт остается фактом - ее будущий муж хам и невежда.
– И для вас суд - развлечение?
– спросил, даже не обернувшись.
– А для кого нет?
–
И молчание. Можно подумать, Меррон это все затеяла.
– Куда мы идем?
– На конюшню, - ответил Сержант. И как выяснилось, не шутил.
Замковые конюшни были огромны и роскошны, пожалуй, более роскошны, чем тетушкины комнаты. В них, во всяком случае, полы не мраморные.
Пахло сеном, свежими опилками, хлебом...
– Это Снежинка, - Сержант открыл дверь денника, и Меррон убедилась, что если и есть на земле лошадиный рай, то он находится здесь. Столько места! Сюда пятерых лошадей вместить можно, а если таких, как Снежинка, то и семерых.
Она была маленькой, изящной и до невозможности очаровательной.
– Снежинка - это моя невеста. Ее зовут Меррон.
Сержант на полном серьезе представлял Меррон своей кобыле. И та, подойдя ближе, окинула Меррон ревнивым взглядом. Потянулась к волосам, коснулась губами и фыркнула.
– Одобряешь?
– А тебе ее одобрение надо?
Похоже, надо.
Интересно, а если он ненормальный, то получится ли у Меррон отказаться от брака? Но Меррон разжала кулак, предлагая Снежинке несъеденные орешки. И та брала их с ладони аккуратно, бережно даже.
– Я таких никогда не видела, - Меррон, осмелев, провела по шее.
– Таких больше нет. Снежинка - последняя.
И она не молода.
– Сколько ей?
– Двадцать.
Много для лошади. Но кажется, говорить об этом не стоит. Сержант смотрел на лошадь с такой нежностью, с которой никто и никогда не смотрел на Меррон.
И вряд ли посмотрит.
Ничего, Меррон обойдется. Она привыкла.
В деннике обнаружилась соломенная гора, на которую Меррон присела. Стыдно признаться, но ей всегда нравились конюшни. Здесь было свободней, чем дома, и главное, лошадям нет дела до того, как ты выглядишь и насколько соответствуешь ожиданиям. Лошади слушали Меррон, а она слушала лошадей. И ездить верхом научилась рано, по-дикому, если верить тетушке.
Сержант вышел и вернулся со скребками. Куртку снял, пояс с оружием. Он чистил и без того вычищенную до блеска лошадь, что-то приговаривая шепотом, точно пытаясь убедить. А Снежинка и кивала, и трясла головой. Спорила?
Наблюдать за ними было интересно.
И когда Сержант закончил, Меррон огорчилась: пора возвращаться. Тетушка спрашивать станет... и что ей соврать? Правде в жизни не поверит.
– Орехи откуда? Она их любит, - Сержант присел рядом. Теперь от него отчетливо пахло лошадью, но это было не неприятно.
– Угостили... многие приносят с собой.
– Развлекаться?
– Да.
– Там шестнадцатилетняя девочка, которая посмела вступиться за себя.