Наше море
Шрифт:
Новороссийск освобожден. Голубая линия, считавшаяся немцами неприступной, прорвана на всю глубину.
Советские войска продолжали преследовать противника. Фашисты упорно сопротивлялись, прикрываясь холмами, древними курганами.
21 сентября была освобождена Анапа - основная морская база, связывающая немцев с Крымом.
Чтобы помешать эвакуации вражеских войск через пролив, были привлечены корабли Черноморского флота и Азовской флотилии. Моряки действовали не только на море, но и помогали сухопутным войскам
Для этого 23 сентября был создан десантный отряд во главе со сторожевым кораблем «Шторм». В него вошли базовые тральщики «Трал», «Гарпун» и «Арсений Расскин».
На флагманском корабле «Шторм», который следовал мористее БТЩ, находился командир высадки контр-адмирал Г. Н. Холостяков и штаб высадки с начальником штаба капитаном 2 ранга И. М. Нестеровым.
При выходе из Геленджика корабли встретил холодный ветер. Он все усиливался, на море появились сначала белые барашки, а потом вздыбилась волна силой более трех баллов.
Три торпедных катера фашистов атаковали сторожевой корабль «Шторм». Командир корабля В. Г. Бакарджиев [135] своевременно обнаружил торпеды и уклонился от них. Шесть торпед прошло рядом с кораблем и взорвалось у прибрежных скал в районе реки Суко. Одновременно флагманский корабль передал на все корабли по радио сигнал «Торпеда», что по таблице условных сигналов означало: «Атака торпедных катеров».
Корабли охранения открыли артиллерийский огонь, отражая атаку, не давая возможности вражеским камерам прорваться и к отряду с десантом.
А шторм на море все усиливался: баркасы, катера и боты заливало свежей осенней волной. Они захлебывались. Поэтому со сторожевого корабля «Шторм» поступил сигнал: «БТЩ с мотоботами следовать в Анапу».
А сторожевые катера под командованием капитана 3 ранга Павла Ивановича Державина продолжали движение и 25 сентября, подойдя незамеченными к берегу, начали высадку морского десанта западнее станицы Благовещенская.
Поздно обнаружив сторожевые катера, противник открыл сильный огонь. Однако морская пехота уже удачно зацепилась за Бугазскую косу и сломила сопротивление фашистов. А сторожевые катера огнем своих пушек поддерживали десантников; мористее высадку прикрывали торпедные катера. Десант был высажен почти без потерь.
Отбросив противника и отрезав ему пути к озеру Соленое, наши части перешли к обороне, ожидая высадки основных сил десанта, которые находились в Анапе.
В ночь на 29 сентября море успокоилось, и основной десант в составе трех отрядов катеров, которыми командовали Глухов, Сипягин и Гпатенко, вышел из Анапы в море. В отрядах было много малых катеров и даже баркасов, взятых с крейсеров. Все это ставило высадку в зависимость от погоды и состояния моря. Руководил этой операцией начальник штаба высадки капитан 2 ранга И. М. Нестеров. Управлял он во время движения с малого сторожевого катера типа «полтинник» - так прозвали их на флоте за бортовые номера, начинающиеся с пятерки.
Выйдя ночью, сторожевые катера и мотоботы следовали вдоль берега, занятого противником, придерживаясь трехметровых глубин. Положение создалось трудное. Слева тянулись наши и немецкие минные поля, справа берег, [136] где сидят фашисты. Если пойдешь мористее, напорешься на мину, а прижмешься к берегу - сядешь на мель или, того
На море был штиль, светила луна, и с катеров наблюдали какое-то движение на берегу у фашистов. Некоторые уверяли даже, что видели на песчаных буграх фигуры часовых. К счастью, береговое охранение катера не обнаружило.
Высадив десант - 83-ю морскую стрелковую бригаду, - капитан 2 ранга Нестеров донес на командный пункт в Анапу по таблице условных сигналов слово «руль», что означало: «Успех высадки, действую по плану».
Активно действовали в это время корабли Азовской военной флотилии под командованием контр-адмирала С. Г. Горшкова. Мощные удары по врагу были нанесены с суши, моря и воздуха.
Утром 9 октября войска 56-й армии под командованием генерал-лейтенанта А. А. Гречко вышли к берегам Керченского пролива. Кавказ и Тамань были очищены от противника.
В приказе Верховного Главнокомандующего по случаю освобождения Таманского полуострова были отмечены моряки вице-адмирала Владимирского и контр-адмирала Горшкова. Москва салютовала им от имени Родины.
Битва за Кавказ была окончена. Впереди, за Керченским проливом, лежал Крым,
Глава десятая.
На минном поле
Осень в этом году была теплая. Дожди перепадали редко, и деревья медленно теряли свое зеленое убранство. На кораблях нашей бригады шла напряженная работа: готовились к тралению освобожденной Новороссийской гавани и подходных фарватеров к ней. К этому времени к нам прибыл вместо контр-адмирала Фадеева новый командир соединения контр-адмирал Новиков.
Принимая дела, Тихон, Андреевич Новиков приказал доложить ему оперативную обстановку на море. Войдя в каюту контр-адмирала, я увидел за письменным столом плотного, средних лет человека. Обращали на себя внимание несколько ироническое выражение внимательных глаз и большой выпуклый лоб. Спокойное русское лицо, обстоятельная, неторопливая речь и уверенные манеры показались мне знакомыми. Несомненно, Новиков кого-то напоминал. Но кого? Я всматривался в его лицо, вслушивался, и вдруг всплыл в памяти Ленинград конца двадцатых годов, малый зал военно-морского училища и Алексей Николаевич Толстой, читающий нам главы из «Петра I»…
В каюте командира уже находился начальник штаба Студеничников, Который докладывал Новикову о делах соединения.
Контр- адмирал слушал его внимательно, только иногда, откинувшись в кресле и чуть улыбнувшись, останавливал:
– Это я знаю. [138]
Выслушав начальника штаба, Новиков спокойно сказал:
– Мне кажется, нам надо больше доверять людям, и они прекрасно будут справляться со своими обязанностями.
С первых же дней мы заметили, что контр-адмирал Новиков очень внимателен к людям. Казалось, он пристально изучает подчиненных, пытаясь узнать их сильные и слабые стороны.