Наши уже не придут 5
Шрифт:
В «любовники» берут не каждого сектанта. Чтобы стать им, необходимо пройти обряд инициации — ритуал отречения, испытание пламенем, а также поцелуй Кали.
Ритуал отречения — семь дней и ночей одиночества и медитации, в течение которых кандидат молится и отвечает на три главных вопроса.
Первый вопрос: «Что я люблю настолько, что готов убить и умереть?»
Второй вопрос: «Что в этом мире должно быть уничтожено?»
Третий вопрос: «Какую истину я готов нести, даже если весь мир обернётся против меня?»
На восьмую
Испытание пламенем — самое короткое, но самое сложное. Кандидат помещает левую руку в пламя и держит её там столько времени, сколько нужно, чтобы произнести «Любовь сжигает слабых, но я — её меч!»
Поцелуй Кали — это уже формальность. Кандидат наносит себе на лоб порез собственным мечом и приносит клятву.
Ежов, уставший бегать по окружающим город джунглям, вернулся в передовой лагерь его небольшой армии.
Он проходил мимо полевого госпиталя, в котором врачи пытались помочь раненым и спасти умирающих.
— Что у нас тут? — заглянул Николай в одну из палаток.
Внутри лежал один из «любовников», живот которого был разворочен пулей «дум-дум». Это в международных войнах британские солдаты не применяют экспансивные боеприпасы, но в Гаагской конвенции ничего не говорится о подавлении колониальных восстаний…
— Я — клинок Любви, очищающий мир огнём и кровью… — хрипя, произносил свою клятву «любовник Кали». — Я не боюсь ни боли, ни смерти, ибо Любовь вечна… Я отвергаю слабость и принимаю силу… Пусть Кали ведёт меня в битве, пусть Равенство направляет мой удар, пусть Истина горит в моём сердце…
— Уходи с миром и в Любви, — осторожно похлопал его по плечу Николай. — Твоя жертва не была напрасна — ты приблизил свободу Индии.
Его окружают истовые фанатики, которым абсолютно нечего терять.
Он даже придумал способ «искупления проступков» — проникать в контролируемые британцами города, подбираться к полицейскому участку или гарнизону, после чего подрывать себя вместе с полицейскими или солдатами.
Один из провинившихся, похитивший британского предпринимателя Чарльза Уинслета, и требовавший у колониальной администрации выкуп, был пойман «любовниками» и приведён к раскаянию. Ежов тут похищениями ради выкупа не занимается и другим запрещает.
Этот провинившийся, Прадеш, получил гранату, облепленную тротилом и гвоздями, и нашёл подходящую цель — он должен был устранить генерала Клода Окинлека, командовавшего 3-й индийской пехотной дивизией.
Генерал Окинлек бравировал тем, что не боится Ежова, поэтому ходил по городу с одним охранником. И это была главная ошибка всей его жизни.
На рынке города Мирут прогремел взрыв, унёсший жизни трёх человек и покалечивший восьмерых. Среди убитых был сам Прадеш, генерал Окинлек и его телохранитель, самоотверженно бросившийся закрывать своего командира.
Это было громкое убийство, напугавшее всех британцев, проживающих в Индии, но оно
Провинившиеся, называемые «Чхаямритью», то есть, «Смертная тень», сеют смерть по всей Индии, подрывая себя вместе с целями и случайными людьми, в случайных местах и в случайное время.
Никто не знает, где прогремит следующий взрыв, поэтому-то их и называют «Смертной тенью».
Один из таких провинившихся даже взорвался рядом с Ганди. Сам Махатма сильно критиковал Ежова и его секту с самого начала. Но после взрыва он заткнулся и избегал этой темы в своих речах. Николай не собирался давать намёк, но вывод он сделал.
Ежов обладает максимальным идеологическим влиянием — его методы, в отличие от методов Ганди и остальных «миролюбов», показывают потрясающую эффективность.
Колониальные власти, начавшие с жестокого подавления восстания, вынуждены были сменить тактику, ведь единственное, чего они добились насилием — это приток неофитов в секту «Путь любви».
Теперь «непротивлением злу насилием» занимаются британцы, неожиданно для всех представшие в виде добродетельных христианских джентльменов…
Они начали договариваться с местными лидерами, видеть в индийцах людей и делать красивые жесты с гуманитарным снабжением наиболее спокойных регионов.
Всё это было красиво и забавно, но совершенно неэффективно, ведь Индия уже распробовала вкус крови завоевателей.
«Индия сейчас — рассвирепевший тигр, алчущий плоти врагов», — подумал Николай, направившийся к своему временному штабу.
Из города доносились редкие выстрелы и вскрики.
— Город мой? — осведомился Ежов, севший во главе раскладного стола.
— Город ваш, господин, — улыбнулся Хитеш Дагар, командир «Любовников Кали». — Вы слышите предсмертные вопли последних британцев.
— Британское подкрепление из Пури уже выдвинулось, — сообщил командир разведки, Манну Танвар.
— Их встретят достойно? — уточнил Николай.
— Как дорогих гостей, — улыбнулся Танвар.
— Тогда добивайте последних британцев и уходим, — приказал Ежов. — Наша работа здесь закончена.
Они никогда не занимают города. Для британцев потерянный город — это как красный флаг для корниловца, поэтому они склонны бросать все доступные силы для возврата контроля.
Несколько раз Николай этим пользовался. Он демонстративно брал город, оставлял там заведомых смертников, а сам, с основным войском, устраивал засаду. И когда британские колониальные войска подходили к якобы всё ещё занимаемому Ежовым городу, они оказывались в смертельной ловушке. Живыми уходили единицы…
Но, к разочарованию Николая, британцы начали учиться на своих ошибках и больше в такие дурацкие ситуации не попадали.
— Поторопитесь, — произнёс Ежов и направился к своему броневику «Universal Carrier» от фирмы «Vickers-Armstrong», «позаимствованному» из автопарка гарнизона города Дханбад.