Наследие Санторо
Шрифт:
Занзасу хватило сил, чтобы схватить её за запястье, но прорычать вопрос не удалось, он терял сознание, последним увидев обеспокоенное лицо и бегущую по щеке дорожку слез.
— Прости меня, пожалуйста, Занзас, за всё, что я сделаю. Я та ещё самонадеянная идиотка, сейчас я это признаю! И еще надень семнадцатого июня бронежилет! Не смей без него никуда выходить! А лучше вообще не выходи! Запомни семнадцатого июня, иначе ты умрёшь! — и вырвав руку, бросилась в смыкающееся кольцо пламени. Что сжалось в свернувшуюся сферу вместе со смеженными веками потерявшего сознание босса Варии.
======
Голова трещала как после долгой попойки, Аделина попыталась пошевелиться, кости ломило еще пуще многострадальной головы. Поёрзав на месте, пытаясь найти удобную позу, Санторо приоткрыла глаза, несильно, боясь яркого света, которого не обнаружила. Наоборот — приятный полумрак, небольшой огонёк в виде настольной лампы горел в стороне от кровати, на которой она пристроилась на смятом одеяле. Вместо стен — вымощенные камни, холодные под подушечками пальцев, которыми Санторо вела по стене, точно оценивая.
Превозмогая ненавязчивое головокружение, Лина приподнялась на локтях, пытаясь понять, где она очутилась. На пятизвездочный отель не тянуло. Скорее логово или убежище внутри пещеры. В другом конце стоял стол, у которого разговаривали двое. Один сидел, педантично капая из пипетки синюю жидкость в маленькую склянку. Другой, закрывающий его спиной, принял протянутый бутылёк.
— Передай боссу. Этой обманки будет вполне достаточно, чтобы он успокоился на время, пока я не запущу механизм.
И как она могла забыть это лицо? Человек, стоящий спиной, когда развернулся, пряча бутылёк в карман куртки, предстал ни кем иным, как загадочным охранником со свадьбы Савады. И родным братом. Только с чёрной вытатуированной слезой пики под правым глазом. Не сказав ни слова, он направился к выбитым ступеням наверх и растворился в синем мареве. Сидящий за столом второй Франческо тщательно закручивал найденный бутылёк, поставив на стол и, довольно погладив ладони, с уставшей улыбкой поднял взгляд на ничего не понимающую Лину. Похищенная смотрела совсем не со страхом, скорее с детским любопытством и тревогой, столкнувшись с новым неизведанным объектом. В отличие от ушедшего Франческо, у этого глаза обрамляли татуировки оба глаза из мастей карт.
— Здравствуй, сестра, — расплывшись в улыбке, Франческо поднялся, распростерев руки для объятий, на которые Аделина ответила скептицизмом, поджав под себя колени, изучая каждую чёрточку лица похитителя. Она до сих пор не знала, как относиться к человеку, последнему родному и близкому, но одновременно такому далёкому.
Франческо, разочаровавшийся в неудачной попытке, опустил плечи, поджав нижнюю губу и смущённо почесав щеку.
— Прости, это вероятно выглядит как похищение. Какой-то незнакомый мужик, материализовавшийся из карт, забирает тебя в другое подземелье.
— Нет, не выглядит, — на удивление серьёзно заявила Санторо, поднявшись, сама подбираясь ближе, разглядывая татуировки. — А тот, кто вышел…
— А, это, — Франческо указал на ступени, щёлкнув пальцами, и из ниоткуда в пламени тумана появилась его точная копия, но с татуировкой крести над бровью. — Это мои реальные иллюзии, они почти материальны как и
— Как на свадьбе…
— Верно. — Франческо присел на кровать, проведя Лину за собой и приглашающе похлопав рядом. — У тебя наверняка много вопросов.
— Почему я тебя не помнила? — перебила Санторо — на удивление, именно этот вопрос волновал её больше всего. Как и почему она забыла родного брата? — К этому ты приложил руку? То есть, я в том смысле, что иллюзионисты же могут копаться в сознании и подсознании.
— Я бы никогда не пошёл на подобное, — Франческо скорчил возмущённую гримасу, взяв Лину за руку, сощурив глаза, смотрящие в сторону. — Я не могу дать точный ответ на этот вопрос, но могу предположить, что к этому приложил свою подлую руку Альберто Санторо. Ты была совсем маленькая, пять лет, когда мне восемь. Для тебя я был незначительным воспоминанием, и Альберто не составило труда заставить меня забыть, он стёр обо мне все упоминания и подкреплял это своими таблетками. — Франческо говорил о её отце с неприкрытым отвращением, уголки губ то и дергались, будто с не сорванных оскорбительных слов. — Я рос в приюте, пока меня не забрала семья, на которую я впоследствии стал работать.
— Какая семья?
— А это уже не имеет значения, скоро всё закончится. Хотя думаю, что Занзас Скариани вполне может знать и это. Не удивляйся так, он многое знает. Но его дешёвое тщеславие вылилось в желание доказать Саваде Тсунаеши, что он лучший кандидат на место босса Вонголы, найдя Наследие и поймав меня. Видишь, во что вылилось его упрямое самомнение. Кстати. — Лина попыталась остановить Франческо, но он вырвался, вернувшись к столу, где лежали её карты. — Это стоит вернуть тебе.
— Карты твоих рук дело? — приняв свой талисман не то удачи, не то несчастья, Санторо не могла понять, что она чувствует. С одной стороны, Франческо был единственным живым родственником, с другой — совершенно чужой незнакомый человек, о чьих планах она могла лишь догадываться. И всё же она не ощущала себя в опасности, скорее наоборот. Расположившийся на полу у её ног неловко улыбающийся молодой человек, едва старше её, скорее выглядел живым отражением её самой, и ей хотелось прикоснуться к этой единственно живой частичке себя и её матери.
— Да, перед тем как подбросить их на рынке, я проклял их и заточил в них частичку своей души, это посильнее простого пламени тумана, по сути я всё это время находился рядом с тобой. Считай, всё равно что ангел-хранитель.
— П-постой, — Лина, едва не задохнувшись от такого заявления, схватилась за голову, замотав рукой. — Постоянно находился рядом со мной? Это постоянно насколько постоянно и насколько было расширено твоё место дислокации?
— А, личное пространство — понимаю. Не волнуйся, карты прокляты, и я мог быть только рядом с ними. Но ты, я понимаю, боишься, что я мог стать свидетелем твоего недоизнасилования?