Наследие
Шрифт:
– Поверить не могу... – начала она, но Элисон тут же оборвала ее на полуслове.
– Ты ужасно груба! Накинулась на этого юношу как гиена, – махнув рукой, она снова пошла в гостиную, но уже на пороге развернулась и добавила. – Но спасибо. Это было необходимо.
Заняв свое прежнее место на диване, Элисон защелкала кнопками на пульте, прибавляя громкость. Этим она надеялась дать понять Мелоди, что разговор окончен, но, зная свою неуемную прямолинейную дочь, понимала насколько это бессмысленно. И действительно та не заставила себя долго ждать, появившись на пороге.
– Не хочешь объясниться? – выжидающе посмотрела на мать
– Технически это невозможно – у меня нет супруга, – бросив быстрый взгляд на дочь, Элисон снова уткнулась в телевизор. – Не знаю, что ты себе выдумала, мальчик просто смотрел на картину. И у нас, в самом деле, немного жарковато, не находишь?
Бросив быстрый взгляд в коридор, Мелоди преувеличенно громко, по театральному воскликнула, подняв левую бровь в изумлении. На стене висело изображение черных волн на желтом фоне.
– Серьезно, ма-ам?
– Если не способна восхититься прекрасным, воспринимай это как инвестиции, – поморщилась Элисон. – Через много лет, когда я умру, сможешь продать ее за большие деньги.
– Думаешь, это новый Айвазовский? – все еще с сомнением спросила Мелоди, делая вид, что заинтересовалась возможной перспективой, склонив голову, и потирая указательным пальцем подбородок. На губах девушки играла улыбка, которую она всеми силами пыталась скрыть.
– Вовсе нет, – вздохнула Элисон. – Это Шепард Фейри, и он немногим старше меня. Между прочим, он скорее уличный художник, что не может не произвести на тебя впечатление. И совсем не специализируется на воде и природе - он поднимает остросоциальные темы.
– Это, случайно, не тот парень, что крадет чужие изображения и переделывает плакаты советских авангардистов? Он же просто наживается на темах, волнующих людей, и крадет чужое искусство, обесценивая людские горести и труды. Боже, скажи, что ты не купила у него этот цунами на обоях?
Мелоди через плечо взглянула на маму, намек на улыбку исчез, когда она поняла, что Элисон говорила серьезно.
– Данную картину он подарил мне лично, на одной из выставок. Надпись на обратной стороне подтверждает сей факт. Вообще-то она называется «Темная волна» и изображает разлив нефти в Мексиканском заливе.
– Может, он и эту идею спер у какого-нибудь несчастного, менее известного художника?
Женщина подняла взгляд и посмотрела Мелоди прямо в глаза, бросая вызов. Она любила свою работу и покупала понравившиеся произведения искусства, не придавая значения их стоимости. Их дом на Элдридж-стрит сейчас представлял собой утонченное, стильное жилье - именно таким он и должен был стать в мечтах Элисон. Она понимала и то, что Мелоди весь, доходящий, порой до абсурдной степени перфекционизма, порядок и подобранные по цветовой гамме вещи стояли поперек горла.
– Я не критик, Мелоди. Я проверяю подлинность. И могу тебя заверить, эта картина вне всяких сомнений является таковой.
– Убедила. Продам её на следующий же день, после твоей смерти, – подмигнула девушка и, не дав матери времени на обдумывание слов, тут же спросила. – Что на завтрак?
– В шкафу есть хлопья.
Удивленная тем, что сегодня ей будет позволено отступить от маминых установок о правильном питании, а также о наличии хлопьев, как таковых, Мелоди направилась в кухню, бросив последний взгляд на работу художника, которая была создана до того, как на него повлияла
– Прежде чем я начну есть и меня вырвет, – начала Мелоди, изогнув бровь и ткнув в телевизор. – Скажи, тебе и правда, это интересно?
– Нет, но современное телевидение оставляет желать лучшего.
– Сейчас исправим, – улыбнулась Мелоди и взяла пульт. – Чур я выбираю.
– Только не очередной ужастик, – закатила глаза Элисон.
– Нет, будем смотреть современную версию «Гамлета». Пришла моя очередь познакомить тебя с прекрасным. Ты ведь знаешь, кто такой Шекспир?
Ухмыльнувшись, Мелоди нашла, наконец, нужный фильм, рассматривая одухотворенный постер, как ей казалось, с одним из самых талантливых мужчин во всем мире.
– Ой, я не совсем темная. «Если обходиться с каждым по заслугам, кто уйдет без порки?» С чего вдруг, мы сегодня станем проникаться возвышенными чувствами?
– С того, что в главной роли Эндрю Скотт, – фыркнула Мелоди.
Элисон не сдержавшись, рассмеялась, чем заставила дочь улыбнуться в ответ.
– Между прочим, помимо этого, имеется еще два подобных фильма – с Бенедиктом Камбербэтчем и Дэвидом Теннантом, – сказала Элисон. – Согласно источнику, лучшей экранизацией «Гамлета» англичане признали фильм Григория Козинцева...
– Так, – откликнулась Мелоди. – Не надо занудства. Давай уже смотреть.
На экране уже показались титры, и обе женщины откинулись на спинку дивана, медленно кушая размягчившиеся хлопья с молоком. Мелоди заинтересовано смотрела в экран, а Элисон, не решившаяся признать, что уже видела этот фильм, искоса поглядывала на дочь, удивляясь какой красивой и самостоятельной та выросла.
«Она так похожа на меня, – подумала женщина, разглядывая длинные светлые волосы, струящиеся по плечам девушки, стройную фигуру и длинные пальцы. – Но в тоже время она такая свободная и бесстрашная».
Погрузившись в раздумья, Элисон внезапно поняла, что больше увести с собой дочь у нее не получится. Убегая после смерти младшей сестры Шарлотты Бондар, она увозила из Лос-Анджелеса подростка - тринадцатилетнюю Мелоди, которая отчасти была этому рада, не меньше матери устав от бесконечных скандалов родителей. Но что Элисон может предложить ей сейчас? Ей так хотелось увести Мелоди подальше, там, где безумный шутник не сможет до них добраться. Внезапно в голове женщины возникла совершенно сумасшедшая мысль о Бразилии, и она улыбнулась. Они могли бы устроить жизнь в новом городе, новой стране, так как им хотелось бы. Но вот только Мелоди уже стала сильной и самодостаточной, она никогда не разделит страх матери, и та это понимала.